Еще послевкусие "Баядерки"
Задумалась тут о сильных сторонах трио, разыгравшего столкновение трех поездов на полном ходу, то есть, простите, интригу спектакля. Редко бывает, чтобы все трое главных героев «Баядерки» вложились в результат так мощно, сильно и ровно. Обычно треугольник не то что не равносторонний, а сильно кособокий. Бывает и вовсе угол. А то и ничем и никем не ограниченная прямая — обычно гениальной Никии, однако случались в моей практике уходящие в бесконечность одинокие прямые и других гениальных главных.
Впрочем, о равновесии в «Баядерке» как-нибудь в другой раз. Я скорее о том, что каждому таланту и даже гению определен свой диапазон, и нет балерин ассолюта, если уж так по-честному. Я бы даже сказала, что чем лучше талант и даже гений понимает свою главную тему, то, где он несравненный и неповторимый, тем больше при умном подходе у него получится расширить свой репертуар.
Ну вот как пример возьмем Терешкину, которая бесспорно гениальна, но ассолютой не является. Ей от природы дано быть на сцене Сильной Женщиной. Я при этом не уверена, что это сила королевская и вообще аристократическая. Это просто силушка безмерная и мощь запредельная, которая может быть железной рукой и волей огранена и сделана аристократической и королевской. И это прекрасно. Но в последние годы мне все больше кажется, что сила Терешкиной, как бы это сказать, прекрасно обрабатывается и иначе, куда ближе к земле, сохе и вообще народу. И получается очень хорошо, а главное, для самой Терешкиной естественно, то есть роль можно все больше и больше совершенствовать в правильно пойманном русле. Здесь Жизель, которая у Терешкиной не хрупкая светлая девочка, а мудрая женщина, стоящая обеими ногами на земле, при всей тонкости чувств. Да, она умирает. Да, парень сомнителен, и если пошариться в его прошлом и провести должное расследование с обыском квартиры, много можно интересного найти. Но на это уже нет времени. И получается, я бы сказала, не хуже, чем у хрупких светлых девочек.
Или вот Никия, которая была 28-го. «Сельская честь» и веризм как он есть, со всеми достоинствами и недостатками. И как шикарно вышло, неотъемлемой частью образа стало все, что у хрупких-светлых-танцующих невозможность идеальной любви несколько выламывается из рисунка роли. И кидание на Гамзатти с ножом, и ликование пополам с угрозой в танце с корзинкой — он мой! мой! а тебе ничего не перепадет, проклятая! И одинокие метания перед смертью, равно как понимание того, что ты предана и умирать будешь одна, человек, который вроде любил, даже подойти попрощаться и то не посмеет, трусливо прогнувшись перед женой и тестем.
Тема, в рамках которой Батоевой удобно, заметно другая. Здесь, по-моему, рулит интеллект, и от него строятся образы. От Маши и Джульетты и Золота в Легенде, до прекрасно продуманной и сыгранной Гамзатти. Интеллект при этом не сухой и головной, а окрашен неутолимым любопытством, энергией, оптимизмом и щедрой экстравертностью. У Батоевой было прекрасное Золото — блестящее, звонкое, бесчувственное, любопытное. Другая грань — Маша и Джульетта, которые идут до конца, стремясь познать одна сказку, другая свою любовь. Гамзатти имеет что-то и оттуда, и отсюда. Во дворце с его интригами она как рыба в воде. В борьбе за свое счастье выложится до конца, много даст и потребует тоже много, сломает и будет за то, что дал сломать, безжалостно презирать. Отсюда тоже можно много и красиво всякого построить и к многим образам подойти тонко, хитро и по-своему.
Что до Кима, то все эти русские идеи жертвенности, как у Шклярова, ему глубоко чужды. Он — воин, и от этого ему надо толкаться. Никию он погубил, Гамзатти проиграл, вина велика, предательство несомненно. Но путь воина дело такое, что на нем даже из собственной вины, даже из собственного предательства и уж тем более из надлома встаешь и строишь себя — и идешь дальше. Отсюда и надо ему строить образы. Правда, такие вещи, как Push, сюда на первый взгляд не укладываются, но кто знает, как оно повернется. Надо дерзать, думать и работать. Может, когда-то путь воина преобразится в Push воина, и тогда я с удовольствием на него пойду.