Настоящий фарфор королей, или Королева

Какими бы ретроградами ни были весьма возрастные мастера мануфактуры, но мало-помалу севрский стиль менялся. Частично их вынуждали ожидания заказчиков (ну хотелось же новенького, свеженького, модненького), частично так складывались обстоятельства. С началом производства твердого фарфора пришлось придумывать совершенно новый набор глазурей (потому что, как помним, мягкий фарфор со своими глазурями при нагревании расширяется, в то время как твердый сжимается). Какие-то цвета, вроде знаменитых бирюзового и розового Помпадур, повторить не удалось, зато появились коричневый, черный, черепаховый (fond écaille), серо-голубой, терракотовый. Изменилось и золочение — качества твердого фарфора позволяют применять для росписи золото различных оттенков и серебро. «К началу 1770-х гг. позолота имела красноватый оттенок, в 1772 г. она приобретает желтоватую или зеленоватую тональность. С 1 января 1774 г. появляются изделия с декором двух оттенков золота, тогда же начинается комбинация в росписи золота и серебра». 

Что до мотивов росписей, то не будем забывать, что новое — это хорошо забытое старое. «С началом производства твердого фарфора декор шинуазри многоцветным золотом переживает вновь период расцвета. В начале 1770-х гг. такого рода росписи исполняются на белом фоне. Блестящий образец подобного рода изделий получил Эрмитаж из собрания графини Е. В. Шуваловой». 

1775 Сервиз для завтрака, он же déjeuner «Paris», твердый фарфор.  В данном случае имеется в виду не город, а фамилия модельера Ж.-Ф. Пари. Ему принадлежит «редкая модель овального подноса с прихотливым контуром, рельефными завитками, гирляндами цветов и листьями аканта по борту». У подноса есть второе, весьма говорящее, название: plateau à déjeuner du roi (поднос для дежене короля). 

В сервиз также входят  чайник модели «Калабр» (théière «Calabre»)...

...сливочник на трех ножках (pot à lait à trois pieds), не слишком изменившийся со времени первого сливочника для маркизы де Помпадур... 

...сахарница модели «Буре» (pot à sucre Bouret)...

...и две чашки модели «litron» с блюдцами (gobelet «litron» et soucoupe).  

Литрон — это вообще-то старофранцузская мера чего-то сыпучего, типа прямого ведерка. Чашку формы литрон изобрели на Венсенне очень рано и крайне удачно. Мало того, что она крайне элегантна, еще и чрезвычайно удобна для росписи по фарфору. Стенки прямые, ровные, работай в свое удовольствие.  Разнообразие и изощренность декора литронов, возможно, заслуживают отдельного разговора. 

Роспись шинуазри красками и золотом изображает сцены труда и быта китайцев на фоне архитектурных пейзажей. Роспись на подносе подписана полным именем живописца Луи-Франсуа Леко, одного из наиболее блестящих мастеров фигурной росписи шинуазри. Весьма вероятно, что этот, находящийся ныне в Эрмитаже, сервиз для завтрака был одним из двух дежене, купленныхв 1775 г. королем, каждое за 720 ливров. 

Поступление: 1925 г. из ГМФ; ранее — собр. Шуваловых (Петербург)

По передаче для рюмки 1786 г. (мягкий фарфор) можно судить о дипломатическом подарке года 1776, когда Людовик XVI презентовал сервиз (правда, из твердого фарфора) с таким декором цесаревичу Павлу. Декор называется «розы и мозаики» (roses et mosaïques). Сервиз был привезен в Россию французским посланником, неплохо сохранился и находится ныне в ГМЗ «Павловск» на постоянной экспозиции — целый накрытый стол в Тронном зале. 

Поступление: 1919 г. из собр. Н. П. Ферзена (Петроград)

Не надо думать, что на Севре не умели разнообразить пусть и популярный, но все же выбранный для дипломатического подарка декор. Для тех, кто не входил в семью европейских монархов, его пусть немного, но изменяли. Так, начальник Николя Ле Флока знаменитый г-н де Сартен имел сервиз с похожим, но не идентичным декором. А г-н де Сартен был весьма, весьма значительной личностью во Франции того времени.  

Тарелка 1770, мягкий фарфор. Декор полностью соответствует сервизу 1773-1774 гг. с гербом Антуана де Сартена, знаменитого лейтенанта полиции Людовика XV, морского министра. 

Поступила из Музея училища Штиглица. 

Впрочем, среди дипломатических подарков не обязательно были остро модные. Вероятно, это зависело от вкуса того высокого лица, которому подарок предназначался. В 1784 г. принц Генрих Прусский, путешествующий по Франции под именем графа d'Oels, получил от Людовика XVI  в подарок сервиз, при взгляде на который вспоминается незабвенный Зеленый, который таинственно перепрыгнул из Дании в Гатчину — мягкий фарфор, зеленый фон, орнаментальный золотой декор, композиции из цветов и плодов... Разве что формы посуды ближе к классицизму, а форма резервов, в которых написаны букеты, не рокайльная.  

В Эрмитаже три предмета сервиза принца Генриха. Мороженица дошла до нас не полностью — без вкладки, а главное, без крышки. Но и миска для льда весьма неплоха. Поступление: 1918г. из собр. А. С. Долгорукова.

Две мелкие тарелки 1784 г., одна из Музея Училища Штиглица, вторая также из собр. А. С. Долгорукова.

Тарелка мелкая, 1790. Мягкий фарфор. Из королевского сервиза, «декорированного гирляндами мирта и васильков». По верхнему краю борта тарелки идет узкий красный бордюр, перевитый веточками синих васильков на зеленых стеблях. По внутреннему краю борта тарелки идет узкий синий бордюр, перевитый «прерывистой зеленой лиственной гирляндой» мирта. 

Сервиз создан в 1783 г. и называется также service du Gobelet du Roi, сервиз королевского бокала (возможно, перевести «кубка» было бы точнее). Откуда такое название? Сервиз в 1783 г. был записан на имя некоего M.Roth, контролера королевского бокала, он же ответственный за дворцовые сервизные кладовые. Сервиз включал 144 тарелки модели «тарелка ровная», каждая стоимостью 15 ливров. Его ценили, любили и использовали «в нескольких столовых залах Версальского дворца для главных членов администрации дворца и правительства». Так что дополнения к сервизу выполнялись много раз до самого 1791 г., когда стало не до фарфора. 

Кстати о декоре: идентичный сервиз имела принцесса де Ламбаль, ближайшая подруга Марии-Антуанетты. Так что она определенно была по статусу выше г-на де Сартена. 

Поступление: 1925 г. из ГМФ; ранее - собр. Е. В. Шуваловой (Петербург) 

Появление васильков, как и некоторых других цветов типа сирени, тоже есть новшество времени. Впервые васильки были написаны в 1774 г. на чашке «litron» для герцогини де Мазарен. Через 10 лет они были объявлены любимыми цветами королевы и стали прочно ассоциироваться с королевским декором. 

Вот он, знаменитый королевский сервиз 1784 г. «A frise riche» — «с роскошным фризом», из мягкого фарфора.   

История его такова. В декабре 1783 г. Мария-Антуанетта заказала на мануфактуре сервиз для ее апартаментов в Тюильри. Большинство живописцев получило приказ рисовать образцы роскошных фризов. Чем они массово и занялись. «Королева выбрала среди представленных ей образцов росписи декор, сочетавший в себе розы, васильки, анютины глазки с бордюрами из гирлянд мирта и жемчужника. Рисунок сохранился в архиве мануфактуры, однако автор остается неизвестным».

Миска круглая с крышкой на овальном поддоне с двумя ручками, на четырех ножках-завитках. Высокая выпуклая крышка увенчана позолоченными плодами артишока и лука с листьями. Высота миски 26,8. Вот без подобной прекрасной миски, центрального предмета любого столового сервиза, остался сиротой Зеленый сервиз. 

Салатник круглый.

«По борту предметов сервиза широкий фриз из цепочки круглых белых резервов с чередующимися розами и васильками, прерываемый овальными медальонами с букетиками анютиных глазок в обрамлении из жемчужника;  фриз окаймлен гирляндами мирта; края вызолочены». 

Поступление: 1918 г. из собр. А. С. Долгорукова. 

«Сервиз был окончен 3 мая 1 784 г., но 22 июня Людовик XVI преподнес его в дар путешествовавшему по Франции шведскому королю Густаву III. Мануфактура безотлагательно приступила к изготовлению совершенно идентичного сервиза для королевы, который был сдан 26 августа 1784 г. Сервиз состоял из 239 вещей и стоил 16.530 ливров. Ныне оба сервиза рассеяны по многочисленным коллекциям». Что осталось от сервиза Марии Антуанетты после визита разъяренной толпы в Тюильри, мы не знаем, документов нет. Что до Швеции, то в 1809 г. Густав IV отрекся от престола и был выслан с семьей в Германию. Сервиз тоже был вывезен, и дальнейшая его судьба неизвестна. 

«Невозможно определить принадлежность сохранившихся 189 предметов к тому или иному сервизу, так как на протяжении семи с половиной месяцев одни и те же живописцы и позолотчики работали над изготовлением декора двух одинаковых сервизов». 

Наконец, в коллекции Долгорукова был еще один предмет с почти таким же декором, как сервиз с роскошным фризом — передача для рюмки 1789 г. С ней история интересная. 

У Людовика XVI, как мы помним, было два младших брата, оба стали позже французскими королями. Жена младшего, графа д'Артуа, заказала в Севре сервиз в мягком фарфоре («и пусть будет точно как у Марии Антуанетты, вот!») в 1789 г. для своих апартаментов в Версале (вообще-то наглость, но, видимо, уже было можно). 27 июня 1789 г. на мануфактуре записано об изготовлении этого сервиза. Далее все покрыто мраком. 14 июля была взята Бастилия, в июле же графы д'Артуа отбыли в эмиграцию. Мы не знаем даже, был ли сервиз графини доставлен в Версаль. В апреле 1814 г. после реставрации Бурбонов овдовевший в 1805 г. граф д'Артуа, будущий король Карл X, вернулся во Францию, но о сервизе и речи не возникло. 

Здесь, пожалуй, следует добавить, что граф д'Артуа был покровителем одной из парижских мануфактур, производивших твердый фарфор, известной как мануфактура Диля-Герара (позже они произвели для Жозефины и ее сына знаменитый сервиз Богарне). Вроде бы мелочь, ну подумаешь, член королевской семьи хочет иметь свой фарфор. Но на самом деле это наглядная демонстрация того, как выполнялись во Франции королевские указы. 

Напомню, что в 1753 г. король стал владельцем третьей части капитала Севрской мануфактуры (с этого времени существует севрская марка в виде монограммы  короля — из двух перекрещивающихся букв L). Незамедлительно последовал приказ, запрещавший всем лицам, независимо от их звания и профессии, выделывать и продавать фарфор. Вполне логично — следовало оградить элитную королевскую мануфактуру от конкуренции со стороны частных фабрик и предотвратить возникновение новых предприятий. 

В 1760 г. лоббирование продолжалось: было запрещено «всем лицам производить и продавать фарфоровые изделия с росписью и позолотой, а также фигуры и группы». Нарушение указа каралось конфискацией и штрафом. Всем мануфактурам, уже имевшим привилегии и выделывавшим посуду из белого фарфора или фаянса,  разрешалось украшать ее только синей росписью. 

В 1766 г., уже после смерти маркизы де Помпадур, «было разрешено расписывать фарфор не только синей, но и любой другой краской, однако допускалась лишь однотонная роспись. Во избежание подделок всем частным предприятиям вменялось в обязанность ставить на свою продукцию зарегистрированную марку. Полихромная  роспись, позолота и изготовление групп и фигур запрещались по-прежнему». 

Угадайте, зачем новый директор мануфактуры Ренье добился в 1784 г. издания нового указа, более строгого, чем указ 1766 г. Вестимо, чтобы хоть что-то выполнялось. Однако ощутимых результатов эта мера не принесла. И в 1787 власть, и так отступавшая шаг за шагом, отступила окончательно — «королю пришлось узаконить права, до этого самовольно приобретенные предпринимателями. Было официально разрешено производить вещи, которые прежде могла выпускать только Севрская мануфактура. Исключение составляли лишь  наиболее роскошные предметы посуды и скульптурные работы,  превышавшие 45 см».

А теперь переведем это на русский. Да, цветной фарфор с позолотой делать нельзя, рабочих с Севра сманивать нельзя тем более, а об изготовлении групп даже и не думайте. Но если какой-нибудь член королевской семьи, типа графа д'Артуа, хочет завести свой фарфоровый завод, то можно. Потому что в случае чего он пойдет жаловаться к брату, и тот махнет рукой. Что удивляться на этом фоне, когда жена графа д'Артуа заказывает себе сервиз «точно как у королевы, я тоже такой хочу».  Более того, мануфактура Диля-Герара была одной из достопримечательностей Парижа и особенно славилась наработанной за годы техникой всяческого золочения. Посетить ее рекомендовалось любому приехавшему в Париж, и не только в рамках Гран-тура. 

Как они все похожи, эти великие революции.  

(продолжение следует)