Севрский фарфор: Венсенн (1)

Наладить производство хорошего качественного фарфора, пусть он даже не настоящий мягкий, — это еще далеко не все. Во Франции было страшно важно иметь при этом большого и долгоживущего покровителя (см. историю мануфактур Руана, Сен-Клу, Шантильи и пр.). Не менее (ну, может, чуть-чуть менее) важно было научиться фарфор разукрашивать. 

Севру, который тогда был Венсенн, очень повезло и с тем, и с другим. Покровительствовала ему, как мы помним, умная маркиза де Помпадур, которая прожила, правда, из-за чахотки недолго, но зато убедила короля в два приема сделать мануфактуру своей собственностью. Как она его убеждала, существуют легенды, самая красивая из которых связана с фарфоровыми цветами. Однажды маркиза пригласила к себе короля холодной зимой в комнату, уставленную розами, запахи соответствовали. При ближайшем рассмотрении цветы оказались фарфоровыми, а за аромат отвечало розовое масло. Король восхитился, полюбил фарфор, еще больше маркизу, и все у них стало хорошо. 

Действительно, Венсенн производил по требованию маркизы много цветов и достиг в этом деле большого искусства. В Эрмитаже нет венсеннских фарфоровых цветов, но в Метрополитен они есть, и фотографии на сайте у них так хороши, что розу 1750 г. на светильниках примерно того же времени (птицы китайские 1686-1722) могу показать крупно. 

С красками на самом деле все тоже непросто. Конечно, секрет росписи кобальтом по керамике был известен достаточно давно. И, конечно, это красиво, когда синим по белому, как делали китайцы. Поэтому практически все желающие, чтобы у них вышло как у китайцев, до самой Европы включительно, так и делали. Мягкий фарфор Медичи 17 в., а потом Руана и Сен-Клу, расписывался именно так.  Но тощая корова, как известно, ни разу не газель. Недаром Мейсенская мануфактура по этому пути не пошла. 

Правда, идти Мейсену тогда было особенно некуда, потому что открытие фарфоровых красок к открытию твердого фарфора не приложили. Так что мейсенцы расписывали свои ранние вещи золотом и серебром. В Эрмитаже замечательная полочка, самая верхняя в витрине раннего мейсенского фарфора: сплошь белое с золотом либо белое с черным (поскольку серебро не платина и со временем необратимо чернеет). 

Но тут, как мы помним, коварные венцы подкупили-сманили-похитили в свою коварную Вену одного из мейсенских мастеров Самуэля Штёльтцеля, простого, но талантливого сына немецкого шахтера. Фарфора Штёльтцелю было мало, у него вышла какая-то заварушка на почве женщины. Чтобы не загреметь в тюрьму, сын шахтера поддался на уговоры австрийского посла, обещавшего 1000 гульденов зарплаты в год, бесплатное жилье и кисельные берега реки из сливок.  5 января 1719 г. Штёльтцель бежал из Мейсена в Вену и хорошо вписался в местную мануфактуру Дю Пакье, которая начала производить фарфор.  

В Дрездене задумались и указом от 11 марта 1720 г. Штёльтцеля помиловали. Так что уже 7 апреля того же 1720 г. он, не будь дурак, бежал из Вены обратно в Мейсен. Перед побегом он чего-то намешал в фарфоровую массу, так что и масса вся пропала, и венские фарфоровые печи были разрушены. Согласно документам, мануфактуре был нанесен ущерб примерно в 15.000 талеров. Что еще интереснее, с собой блудный Штёльтцель привез секреты фарфоровых красок и цветовых формул, а также одного из венских мастеров, Иоганна Грегориуса Хёрольда, который и отвечал за декорировку мейсенского фарфора года так примерно с 1723 и до самыя до смерти в 1775 г. Так что, возможно, данная история была одной из блистательных операций спецслужб Саксонии.  Что до самого Штирцеля, т.е., простите, Штёльтцеля, то его до 1723 г. прятали «в отдаленном убежище», а с 1723 г. он возглавил техотдел Мейсенской мануфактуры, и они с Хёрольдом классно развили как цветовую палитру, так и мастерство золочения в Мейсене. 

Венсенн тоже мощно переманивал мастеров, в частности, из Шантильи (конечно, оно ни разу нельзя, но раз покровитель мануфактуры принц Конде умер, а у тебя отличная крыша, значит, можно, и массово). Однако свои роскошные глазури ребята придумали сами и довольно быстро. Впрочем, начали они с небольшого, изящного и неяркого, проявив пусть и некоторую неуверенность, но, как обычно, отменный вкус. 

«Из собрания А. С. Долгорукова происходит редчайшая венсеннская чашка -  tasse «à grains d'orge» (чашка «ячменное зерно») 1749-1753 гг. с рельефным декором и полихромной цветочной росписью». Есть здесь и позолота на волнистых ребрах корпуса и ручке, и зеленые рельефные листья, и мелкие красные рельефные же плоды (или бутоны?), и просто разноцветные цветочки. В Лувре есть аналогичная чашка, но ручка у нее в виде бабочки, а не веточки. 

Но безупречное золото по безупречному белому — это тоже красиво и очень, очень стильно. А еще для Венсенна этого времени характерны маленькие золотые летящие птицы, легкие и элегантные. 

1750-52 Чашечка с блюдцем (tasse à toilette et soucoupe). На корпусе чашечки с двух сторон тонкие графические стебли с цветами и травы. На блюдце с двух сторон по борту птицы среди трав и цветов, маленькая летящая птица и мушка, в центре на дне — маленькая летящая птица в золотом обрамлении. Поступление: 1919 г. из собр. Марсеру (Петроград).

1751-52. Тарелка мелкая с вырезным фестончатым бортом. По борту три композиции из трав, цветов и летящих птиц. На дне две птицы среди трав и цветов, по краю борта кайма перистого орнамента. Поступление: конец 1920-х гг. из Музея Училища Штиглица.

 

1751-52. Тарелка мелкая с вырезным фестончатым бортом. По борту три композиции из цветочных веток; на дне букет цветов и трав и летящая мушка. Поступление: конец 1920-х гг. из Музея Училища Штиглица.

1753 Сливочник модели Эбер (pot à lait «Hébert») грушевидной формы. Крышка увенчана лепной с позолотой розочкой с золотыми листьями. На корпусе с двух сторон птицы, сидящие на ветвях деревьев; на крышке три маленькие летящие птицы с веточками в клювах. Поступление:  конец 1920-х гг. из Музея Училища Штиглица. 

«Новшество, которое было введено в 1752 г. живописцами Венсенна, - монохромные пурпурные или синие (beau bleu) изображения «детей Буше» и амуров». Это могут быть пурпурные амуры на облаках в сопровождении трофеев, амуры в пейзаже — или более земные дети, занятые более земными делами. Но наиболее ранний декор пурпуром в собрании Эрмитажа — просто цветы, без всяких детей. 

1750-52 Туалетная чашечка с крышкой (в таких хранили румяна, помады, притирания), с двумя ручками в форме веточек с рельефными ягодами и листьями в местах прикрепления. Крышка увенчана лепной веточкой с листьями, окрашенной пурпуром, деталь веточки утрачена. На белой поверхности корпуса с двух сторон веточки мелких и крупных цветов, написанные пурпуром. Поступление: 1918 г. из собр. А. С. Долгорукова.

А вот и амуры.

1753 Поднос овальный, с волнистым краем борта. По борту мелкие букеты цветов, на дне изображение двух амуров в пейзаже. Поступление: 1925 г. из ГМФ.

1754 Поднос Елизаветы Петровны plateau du roi. По борту мелкие букеты и отдельные цветы, на дне изображение спящего на фоне пейзажа амура. Был в составе большой покупки Людовика XV на мануфактуре, переданной послу в России для дипломатических подарков. Входил в состав «дежене с росписью пурпуром, изображающей амуров». Находился в исторических комнатах Зимнего дворца до 1931 г., откуда и поступил в Эрмитаж. 

1754 Сливочник с грушевидным туловом, на трех прорезных ножках в виде веточек. Возможно, эта модель, не имеющая крышки, предназначалась для холодного молока. На тулове возле ручки и ножек рельефные позолоченные листья и цветы. Спереди на тулове изображение амура, сидящего на облаке. Поступление: конец 1920-х гг. из Музея Училища Штиглица. 

1754 Вазы-жардиньерки. Как и сливочник, и блюдо Елизаветы, уже были, но пусть будут еще. Парные квадратные ящики для цветов (caisses carrées à fleurs) кубической формы. Воспроизводят в фарфоре в миниатюре деревянные садовые ящики 18 в. Функциональны, в дне каждой вазы пять отверстий. На четырех стенках роспись пурпуром: амуры и путти на облаках. Каждая композиция заключена в квадратную рамку, обвитую гирляндой роз.  Поступление: конец 1920-х гг. из Музея Училища Штиглица.

1755 Чашка с крышкой и блюдцем цилиндрической формы, чуть скругленная у основания; на чашке, блюдце и крышке золотые рокайльные картуши из завитков, цветов, пальмовых листьев и ажурного сетчатого орнамента. На чашке изображен мальчик, сидящий за письменным столом в комнате с камином. На блюдце - герб под графской короной, под ним крест ордена Лионских графов. Поступление: 1918 г. из собр. И. И. Паскевич (Петроград), это та железная возрастная невестка Паскевича-Эриванского, подруга МФ, что подарила Эрмитажу огромную синюю Гранд-вазу, не сразу признанную Севром за свою. 

1755 Поднос для прибора с растительным маслом и уксусом (plateau en porte-huilier), овальный, с волнистым краем борта. По борту четыре цветочные гирлянды, переплетающиеся концами; на дне маленький букетик цветов. Поступление: 1955 г., приобретен из собр. М.И.Слоним (Ленинград).

1755 Стакан для горячего молока gobelet à lait, конической формы, со сферической крышкой, увенчанной лепной позолоченной розой на белом стебле. На белом фоне корпуса с двух сторон птицы на фоне пейзажа; ниже цветочные гирлянды. На крышке с двух сторон группы трофеев на облаках. Поступление: 1923 г. из  ГМФ; ранее — собр. К. А. Горчакова (Петроград).  

Но полихромные цветы в росписи тоже, конечно, были. Вообще изображение цветов — одна из (многочисленных) непревзойденных фишек севрцев-венсеннцев 18 в. Не то чтобы они сразу взяли высоту, но сделали это достаточно быстро. 

1754 Чашечка, маленькая, всего 4.2 см в высоту. Вокруг корпуса три маленьких полихромных букета и одна роза. Поступила в 1918 г. из собрания А.С. Долгорукова. 

1754 Поднос треугольной формы (plateau triangle), со скругленными углами и волнистым бортом. На таких подносах размещались шесть чашечек или горшочков для конфитюра. По борту и на дне вразброс мелкие полихромные цветочные букеты и одна мушка. Поступление: 1918 г. из собр. А. С. Долгорукова.

1755 Поднос для прибора с растительным маслом и уксусом (plateau en porte-huilier) овальный, с волнистым краем борта. По борту четыре цветочные гирлянды, две из которых спускаются на дно. Поступление: 1910 г. из Гофмаршальской части Зимнего дворца; ранее - в 1886 г. приобретен из Голицынского музея в Москве.

Все это, конечно, еще в некотором роде поиски собственного крутейшего стиля, но, согласитесь, небезынтересные. Ну и мимо такого явления, как рельеф на тарелках, Венсенн тоже не прошел. 

1752-53 Тарелка мелкая. Борт тарелки украшен рельефной плетенкой osier (ивовый побег), имитирующей плетение корзины из ивовой лозы. Само собой, это влияние мейсенских изделий с таким орнаментом. По борту тарелки разбросаны пять мелких полихромных цветочных букетиков, на дне две птицы под деревцем. Поступление: конец 1920-х гг. из Музея Училища Штиглица.

 

1753 Тарелка мелкая «со смородиной и ракушками», assiette à grosseilles à coquilles. Форма создана королевским ювелиром Дюплесси, нашедшим себя в фарфоре и придумавшим кучу разных замечательных моделей. Борт фигурный из шести волнистых золоченых фестонов, чередующихся с шестью рельефными золочеными ракушками. На трех фестонах рельефный орнамент из золоченых веточек смородины, на трех других полихромные ветки цветов; по дну разбросаны три такие же ветки цветов. Поступление: 1910 г. из Гофмаршальской части Зимнего дворца; ранее - в 1886 г. приобретена в составе собрания Голицынского музея в Москве.

1753-54 Тарелка мелкая «с гирляндами» (assiette «a guirlandes»). Волнистый борт украшен рельефными цветочными гирляндами, которые обведены фестончатой синей каймой перистого орнамента. На белом фоне дна разбросаны мелкие полихромные букетики цветов. Поступление: 1918 г. из  собр. А. С. Долгорукова

1755 «Тарелка для супа с орнаментом». Еще одна модель Ж.-К.Дюплесси, глубокая тарелка с вырезным фестончатым бортом, на котором троекратно повторяется рельефный мотив, подчеркнутый синим перистым орнаментом. На дне полихромный букет цветов. Поступление: 1918 г. из собр. А. С. Долгорукова 

 

1756 «Тарелка с пальмами» (assiette à palmes) мелкая из сервиза Людовика XV, выполненного для Фонтенбло, на дне шифр короля (пурпурная с золотом розетка из четырех зеркально переплетенных литер L, чередующихся с четырьмя овалами из завитков). Край борта волнистый, чередуются шесть больших и шесть малых фестонов, на больших фестонах рельефный позолоченный орнамент и цветочные гирлянды, написанные пурпуром, на малых фестонах пурпуром написаны банты, на которых подвешены гирлянды. Тарелку я тоже уже показывала, но ее не грех и еще пару раз показать. Поступление: конец 1920-х гг. из Музея Училища Штиглица.

1756-57 «Тарелка с букетами» мелкая (assiette à bouquets) с волнистым краем борта из чередующихся шести больших и шести малых фестонов; на малых фестонах рельефный декор из цветов и завитков. Борт обрамлен узкими синими и золотыми кантами, перевитыми тонкой золотой нитью; на дне отдельные цветы вразброс. Поступление: 1931 г. из Музея Академии художеств; ранее - собр. Юсуповых (Петербург).

Были еще, конечно, знаменитые мягкие глазури, но о них в следующей серии.