Я о том, как Дамблдор тонко, с огромной любовью и почти гениально подталкивает Гарри к разговору о погибшем Сириусе и вообще облегчает горе замкнутого и гордого подростка.
Гарри ни с кем делиться не будет. Луна, правда, к нему проломилась и сумела немножко разрядить обстановку, но она это делает с точки зрения более слабого человека. Гарри ее жалко. А на любые другие попытки вроде хагридовской заговорить о погибшем (и ведь какие правильные вещи Хагрид о Сириусе говорит) вызывают неизменно одинаковую реакцию замыкания и ухода в себя.
Причем Гарри не только ни с кем не говорит о Сириусе, но еще и почти все время лежит в одиночестве у себя в комнате на кровати, отказывается от еды и только смотрит "в туманное окно, полное той холодной пустоты, которая у него теперь всегда ассоциировалась с дементорами". Приплыли. Уже и дементоры не нужны для доминирования негативных эмоций, подросток сам себя в клетку депрессии успешнейше посадил.
Заговорить о Сириусе надо. А как заговорить?
А элементарно. По делу. Дать мальчику немножко лучшей медовухи (алкоголя для расслабления) и сразу в бой - насчет завещания Сириуса. Я бы, конечно, не посмел тебя беспокоить этим болезненным вопросом, мой мальчик, но, видишь ли, если дом Сириуса, он же наша штаб-кватира, переходит не к тебе, то он переходит к Беллатрикс. Ни за что! - кричит Гарри, взлетая с дивана. Само собой, соглашается Дамблдор, но, понимаешь, в любой момент на порог может ступить Беллатрикс и предъявить свои права, пока положение не прояснилось. Так давайте его проясним! - жаждет Гарри.
И Дамблдор проясняет. Многоходовая комбинация включает не только дело, которое, как известно, есть лучшее лекарство от горя, но и очень мягко, подспудно напоминает Гарри, как Кричер жалок, одинок и несчастен и что вообще-то надо бы о нем позаботиться.
Дальше Дамблдор дает любимому ребенку передышку и ведет его не куда-нибудь, а к старому другу Слагхорну. Привлечь к делу - "О, я думаю, ты как-нибудь пригодишься" (очень честный человек Директор, именно "как-нибудь", максимум, что сделал Гарри - это показался Слагхорну), - и заодно отвлечь, переключить, показав почти идиллическую картинку дружеской перебранки двух очень, очень хороших знакомых. Только друзья могут устроить такие изящные брачные игры, как Альбус с Горацием.
Ну а там уж, собственно, и мина обезврежена. Похвала - как хорошо ты держишься, Гарри, Сириус бы тобой гордился. И все. Они говорят очень откровенно, по душам, и Гарри сам, первый, объявляет, что нельзя ломаться и отгораживаться от всех. Дескать, он понял это у Дурслей.
Ага. Как же. За те немногие часы, что он провел с Директором, он все понял, пережил, и даже рана начала потихоньку затягиваться.
А ведь, собственно, манипуляция. Игра. Ласковая встряска. Немножко урок, но совсем немножко. И все, несомненно, для добра. По-моему, ни один нормальный непредубежденный человек даже в ГП-фэндоме (не будем о всяких карповых и ракуганях, олицетворяющих худшие перекосы оного фэндома, они неизлечимы) в состоянии понять, что данная манипуляция направлена исключительно к добру...