Самая большая группа пророчеств - это, конечно, когда Дени посещает веселую бессмертную компанию под синим распухшим сердцем (надо же, красное огненное сердце Владыки Света уже типа есть, теперь синенькое показали).
Дени видит по порядку следующее:
1. Женщина, прекрасная собою, по которой ползают четыре человечка. В следующей главе Дени упоминается, что в Вестеросе сейчас четыре короля. Скорее всего, это они и есть, во вполне неясно-метафорическом аспекте. (Разбирать, кто из четырех королей трудится между ног, а кто занимается сосками дамы-Вестероса, мне как-то неохота.)
2. Пир мертвецов. Красная Свадьба, конечно, без вариантов. Король с пришитой волчьей головой смотрит на Дени "с немым призывом", а она спасается бегством... Какой-то задел отношений со Старками на будущее.
3. Комната в Браавосе с лимонным деревом и покойный толстяк Дарри - это, конечно, игра теней из прошлого.
4. Сумасшедший Эйерис, говорящий с пиромантом (последний его десница Россарт, убитый Джейме перед королем) о сожжении Королевской Гавани.
5. Рейгар и Элия, а также новорожденный Эйегон, "принц, который был обещан", и у него уже есть песнь - "льда и огня". И еще Рейегар говорит о том, что у дракона должно быть три головы. Информация к размышлению от одного Таргариена другой.
6. Любопытный урок на тему о том, где добро и где зло. Надо идти всегда в первую дверь справа, это наилучший вариант. Но первая дверь справа, осеняет Дени, это - последняя слева. Ай да Мартин, ай да принцип наименьшего зла.
7. Пиат Прей - за дверью, напоминающей открытый рот. Это на тему о Бессмертных, жаждущих высосать жизнь Дени. Естественно, он предатель, да еще и превращается в бледного червяка.
8. Дени долго поднимается вверх, так, что устает, хотя лестниц в доме вроде бы и нет. Метафора опять, похоже. Путь наверх - тяжкая штука.
9. За дверями, отделанными черно-белыми (белое - чардрево) узорами, красивыми, но пугающими, фальшивые приветливые чародеи. Черно-белое - это плохо. Крайности мешают видеть истину. А еще там, где черно-белое, там и фальшь, лесть и прочее предательство. Истина, она всегда посредине.
10. Испей из чаши льда и чаши огня, дружелюбно предлагают мумии Дени. Из чего, в общем, достаточно ясно - она и есть тот самый обещанный принц. Ну, принцесса. Подумаешь, какие мелочи. Рейегар немножко не учел половой признак.
11. Дитя троих, ибо три головы у дракона - ну, это самое простое. Трехголовый дракон на гербе Таргариенов. Хотя, может, это и не все?
12. Три огня - за жизнь, смерть и любовь. Гм. Все-таки, видимо, погребальный костер Дрого - это не за смерть и не за любовь, а за жизнь, ибо за жизнь драконов. Или нет? Еще один огонь наверняка должен быть в плане изгнания подале на дикий Север всяческих Иных.
13. Три коня - для похоти, страха и любви. Ну, любовная сцена в сердце кхаласара, в результате которой Дени беременеет, почти наверняка тот самый конь, что оседлан для похоти. Ибо "Дени скакала на кхале столь же неистово, как на своей Серебрянке" (цитирую по памяти). Интересно, остальные два коня - это тоже секс? Очень любопытно тогда выходит. Секс из страха... какой затейник этот Мартин.
14. Три измены - из-за золота, крови и любви. Что одна из измен - Мирри Маз Дуур, это точняк. Вот какая - это интереснее. Кровь или любовь? Первое, видимо... Измена Джораха как-то не настолько глобальна, чтобы ставить ее рядом с действиями мейеги. Имею подспудное ощущение, что одна из измен будет от Вариса, который, помнится, поклялся извести магию под корень, так же, как поступили с его мужским признаком...
15. Видения в категории "дочь смерти":
- Визерис с расплавленным золотом - это понятно, брат;
- меднокожий (дотракийская кожа) лорд с волосами Таргариенов под знаменем с огненным конем - это, видимо, Рейего, неродившийся жеребец, который уже не покроет весь мир (а кто покроет? Лично Дени? Пророчество старух дош кхалина - тоже не игрушки...);
- еще один брат, Рейегар, падает в воду на колени и шепчет имя Лианны. Злодей и насильник, одно слово...
16. Истребительница лжи:
- красный меч в руке голубоглазого короля без тени - два признака за Станниса, меч и отсутствие тени (Мелисандра из него уже всю приличную тень высосала); голубоглазость весьма подозрительна - либо намек на Белых Ходоков с их синими глазками, либо Станнис Ходоком заделается; а может, войдет с ними в союз, чтобы помогли взойти на трон, и обрушит Стену? С него, скребозуба, и не такое станется; из местоположения спойлера в категории лжи понятно, что у Станниса с его драконами и фальшивыми мечами ничего не выгорит;
- тряпичный дракон на шестах над ликующей толпой (пока, честно говоря, без вариантов, кто там будет драконом прикидываться, а сам окажется не более чем тряпичной имитацией);
- каменный дракон, взлетающий с дымящейся башни (Драконий Камень, само собой, где тоже дракона пробудить не удастся).
17. Невеста огня (самый интересный пункт, ибо любовь! секс! женский рОман и ваще!):
- муж номер один, Дрого - Серебрянка скакала ночью к ручью именно в первую брачную ночь Дрого и Дени;
- весело скалящийся труп с серыми губами на носу корабля - очень, очень любопытно, корабли сразу выводят нас на Железных Людей, особенно в сочетании с серым цветом, grey; а улыбка на губах всегда подчеркнуто играет у единственного из в общем-то невеселых островитян - Теона Грейджоя. Мило. И как-то это, похоже, сочетается либо с любовью, либо со страхом, в честь которых надо оседлать соответствующих коней;
- голубой ароматный цветок на ледяной стене. Нет, не так надо читать: голубой цветок расцвел на ледяной Стене. И тут же вспомнить про запах бледно-голубых зимних роз, которые так любила Лианна. Короче, Джон, и тут уж, скорее, конь будет по любви, чем из страха. Хотя со Старков, опять же, станется. :))))
18. Пляска теней в палатке, "бескостных и жутких" - зима близко, Иные идут, тени собрались и пляшут, да, милорд, да, милорд, не уйдут они отсюда, нет, милорд...
19. Девочка босиком бежит к дому с красной дверью - вся жизнь Дени есть, собственно, попытка вернуться домой.
20. Из лба Мирри Маз Дуур проклевывается в огне дракон - великолепная метафора того, что случилось на погребальном костре Дрого. Не из лба, но... из лба. Проклюнулся, да.
21. Серебрянка волочит за собой голый окровавленный труп - только виноторговец, который пытался Дени отравить? Или это тоже метафора, на общем-то фоне? Типа цена власти?
22. Белый лев бежит в траве выше человеческого роста - по-моему, еще один пример метафоры, притворяющейся реальным событием. Ну, охотился Драго на белого льва, шкуру которого привез жене. И все, что ли? Опять же на фоне остального - должен быть другой смысл. Лев - это у нас Сами-Знаете-Какая-Семейка. Если он не совсем Ланнистер или совсем не Ланнистер, то почему бы не быть белым? Или он - белый лев по принципу белой вороны? Тоже вполне возможно. А что трава много выше его, бедолаги, роста - так это вспомнить, какой рост у Тириона, и дело в каске... Но куда, собственно, бежим-то? На помощь Дени?
23. Нагие старухи вылезают из священного озера дотракийцев и становятся перед Дени на колени. Вообще дотракийцы должны еще появиться в саге. За Дени залежалось по отношению к бывшим соратникам Дрого; и опять же - кто-то должен покрыть весь мир, а если не Дени, то кто?
24. Рабы с окровавленными руками (Безупречные, кто ж еще, и рабы, и руки у них в ходе воспитания обязательно в крови) кричат Дени "Матерь!", а она скачет на Серебрянке. Практически точное описание того, что случилось в третьей книге.
Воот. А еще мне из предсказаний чрезвычайно нравится сон Тириона после ранения. Еще круче, чем у Теона. Там мертвецы состоявшиеся. Здесь все, кто пирует вместе с Тирионом, во-первых, его обидели и во сне это старательно искупают, а во-вторых, живы на момент сна. И почти все мертвы к концу четвертой книги. За одним исключением. Но для исключения, я думаю, прогноз недвусмысленен, хотя и жалко его, это бестолочное исключение...
"Теперь ему приснилось, что он присутствует на пиру в честь победы в каком-то большом зале.
Он сидел на почетном высоком месте, и гости пили за его здоровье, восхваляя его доблесть. Мариллон, певец, путешествовавший с ним через Лунные горы, пел о славных подвигахБеса, и даже отец одобрительно улыбался. Когда песня закончилась, Джейме встал со своего места, велел Тириону встать на колени и коснулся своим золотым мечом сперва одного его плеча, потом другого, посвятив его в рыцари. Шая, бывшая тут же, взяла его за руку, смеясь, и назвала его своим гигантом Ланнистером".
Нееет, это уже на шутки подсознания не спишешь. Четкое пророчество. В форме почти-фрейдовской компенсации...