Эпиграф.
"Самая наша длительная война, Столетняя, была просто юридическим спором, закончившимся на поле боя".
Поль Клодель
Не то чтобы мы особо жаждали, но придется начать со Столетней войны. По нескольким причинам.
Кто читал «Проклятых королей» Дрюона, знаком с династическим кризисом последних прямых Капетингов. Напомним, что король Филипп IV Красивый имел трех взрослых женатых сыновей, чем, казалось бы, железобетонно обеспечил престолонаследие.
Вот они все, кучкой – Филипп в центре, наследники по бокам. Прямой и непосредственный наследник Людовик Сварливый, будущий Десятый этого имени, король французский, - в короне, ошую. Дочь Изабелла Французская, жена английского короля Эдуарда II и соответственно королева английская, – тоже в короне, одесную. Скамейка запасных, то есть два дополнительных сына и один дополнительный брат – рядышком, без корон. Пока что.
Но тут прямой линии Капетингов грандиозно подгадило знаменитое Нельское дело о супружеской измене трех принцесс. Если коротко, то жены старшего и младшего сыновей Филиппа изменили мужьям с гарантией, а жена среднего – под вопросом. За блуд принцесс осудили и посадили, а законность единственной дочери наследника престола оказалась весьма сомнительной. Понятно почему.
Между тем Филипп IV Красивый умер, а его наследник Людовик X Сварливый остался с неверной женою в тюрьме и сомнительной дочерью. Конечно, от жен в таких случаях в средневековье избавлялись просто, быстро и радикально, а дальше женились и снова пытались передать свои гены. Но вот беда – Сварливый вскоре скончался, а его сын-младенец от второго брака очень быстро последовал за отцом. Франция осталась с неизвестно чьей дочерью покойного Людовика и двумя его младшими братьями. Надо было быстренько решать, кому занимать престол.
Тогда, чтобы не объявлять еще раз на всю Европу о супружеском позоре Сварливого и незаконности его дочки, выкопали старый-престарый закон о наследовании дочерьми франкской знати земель, исказили его в нужную сторону и объявили давнишним и достоверным историческим фактом. Так во Франции появился знаменитый салический закон, по которому девочки, в отличие от мальчиков, права на наследование престола не имеют. Ни сами, ни их потомство.
И Людовику X Сварливому наследовал брат, Филипп V Длинный. Который тоже рано скончался, не оставив сыновей. Дочери были, но они, согласно свежестарому салическому закону, прав на престол не имели. Так что Филиппу V наследовал последний, самый младший из трех братьев – Карл IV Красивый. Женат он был целых три раза – и все-таки оставил лишь дочерей, бракодел этакий. Так и осталась Франция после смерти Карла без наследника по прямой линии.
Тут и началось. Нет, не сразу, но как только возникла причина (экономическая, конечно, все дело в деньгах), будьте уверены - наизаконнейшие английские права на французский престол немедленно пошли в ход.
Французы, потрясая свежим древним законом, утверждали: наступила пора товарища со скамейки запасных, он же младший брат Филиппа IV Красивого, он же дядя трех предыдущих королей, он же Карл Валуа. Но поскольку Карл пребывал в лучшем мире, французским королем сделался его сын, кузен трех королей Филипп VI. И была вполне законной с французской точки зрения такая смена династии Капетингов на династию Капетингов-Валуа.
Англия же (как, впрочем, и вся Европа) салический закон не принимала, откуда он возник, была в курсе и относилась ко всей этой истории не без юмора и с желанием урвать свой кусок. Типа нечего-нечего, отлично мы знаем, почему младая дочь Людовика Сварливого не взошла на престол. Никто и никогда из предков не делал такой глупости, как лишить собственных дочерей прав наследования. Просто права их были после мальчиков.
А потому. Раз все три сына Филиппа IV не оставили наследников мужского пола, следует обратиться к дочери Филиппа IV, она же Изабелла Французская, королева Англии. Ее сын Эдуард III Английский есть единственный прямой и наизаконнейший наследник своего деда вышеупомянутого Филиппа IV. И никаких Валуа, да здравствуют Плантагенеты.
Так была идеологически обоснована война, получившая название Столетней.
История сия наглядно демонстрирует, как в Англии относились к женским правам на престол. Строго говоря, даже если исключить по причине сомнительного происхождения злосчастную дочь Сварливого, остаются еще дочери Длинного и Красивого (причем в количестве), которые по старшинству должны передать своим наследникам права на французский трон. Но ни Франции, ни Англии эти принцессы нужны не были, и их в расчет не брали. Кроме того, никому в то военное время не была нужна женщина на троне. Поэтому учитывались не собственно дамы, а их сыновья.
Итак, женщины за пределами Франции имели права на престол после мужчин – а главное, могли передать права своим сыновьям. Если это было кому-нибудь удобно. А если не очень, то можно было как-нибудь обойти данный вопрос. Впрочем, так же свободно можно было его снова поднять и устроить склоку. И это обязательно следует помнить, разбирая семейную Войну Роз.
Розовая склока вообще в значительной мере определялась ходом Столетней склоки. Любовию народной в Англии пользовались те короли, которые одерживали во Франции победы – и тем позволяли любящему народу сбросить за канал пассионариев, люмпенов и вообще пар, а также недурственно набить кошельки. А если короли по какой-нибудь причине фактор войны на континенте недооценивали, то могли и трона лишиться. С полного одобрения и при активном участии упомянутых пассионариев.
Не забудем, что все сражения Столетней войны протекали во Франции. В Англии же становилось горячо лишь когда французы одерживали верх и сильно уменьшали английские территории на континенте. Так что раздраженные пассионарии, люмпены и не успевшие спустить пар, вернувшись на остров, затевали драчки. Но когда англичане брали верх, во Франции наступал в полном смысле слова кошмар.
Масштабы кошмара можно прикинуть, поглядев на карту и прикинув, сколько там на первом пике завоеваний при Эдуарде III вообще осталось от Франции.
Это если не считать союзную Англии Бургундию. А можно и с Бургундией посмотреть. Это второй пик завоеваний, при Генрихе V.
Не будем же удивляться радости Франции по поводу возникновения и эскалации склоки Роз. И горячего желания данную склоку всячески подкормить, чтобы некогда было англичанам заниматься континентом. Даже несколько слишком острая реакция правительства Анны де Боже на события в Англии уже после окончания цветочных разборок понятна и объяснима не только с политической, но и с человеческой точки зрения.
А если кому-нибудь захочется окунуться в атмосферу Столетней войны, пожалуйста, об этом есть что почитать. Ну хотя бы «Арлекин» Бернарда Корнуэлла, в сети он есть. Очень неприятное было время. Паны дрались, а чубы-то трещали у холопов.
Много смертельных сражений было сыграно, много людей погибло, много церквей было разграблено, а душ — загублено, многие девушки были лишены девственности, достойные жены и вдовы — обесчещены; много городов, поместий и домов было сожжено, а на дорогах совершались грабежи и зверства и устраивались засады. И из-за всего этого правосудие не действовало. Христианская вера увяла, торговля сошла на нет, а за войнами последовало много прочего зла и ужаса, которые не описать и не перечислить.
Иоанн II Добрый, король Франции. 1360 г.
№ 5, или Прерванная цепочка Эдуардов на фоне большой войны
Эпиграф.
«Люди, жившие в Европе между 1337 и 1453 гг., вовсе не подозревали, что живут в эпоху Столетней войны».
Н.Басовская
Блистательное царствование Эдуарда III сильно затянулось, и чем ближе к концу, тем меньше было там блеску. Впрочем, идеологи-летописцы исправно объявляли данный период вершиной рыцарства. С идеологов что взять, у них работа такая. Если подходить к их записям не как Шекспир, а с работой мыслительного, даже идеологи могут оказаться полезными. Хороший идеолог с этой точки зрения есть идеолог, который, невзирая на твердое восхваление того, что он решил восхвалять, исправно приводит факты. Идеологи Эдуарда врали честно. Как сказал о них замечательный историк Хейзинга, «Несмотря на сумбур и однообразные ужасы своих повествований, они видели эту историю погруженной в атмосферу доблести, верности, долга. Все они начинают с того, что провозглашают своим намерением прославление доблести и рыцарских добродетелей, рассказ "о благородных деяниях, победах, доблестных поступках и воинских подвигах" (д'Эскуши), "величайших чудесах и прекрасных воинских подвигах, кои произошли в ходе величайших баталий" (Фруассар). В дальнейшем они все это более или менее теряют из виду. Фруассар, этот enfant terrible рыцарства, приводит бесконечный список предательства и жестокостей, не слишком отдавая себе отчет в противоречии между замыслом и содержанием своего повествования».
Итак, будем работать с фактами, а оценки мы и сами можем выставить.
Столетнюю войну традиционно делят на четыре периода: эдвардианский, когда англичане захапали себе большую часть Франции; каролинский, когда Карл V Мудрый мощно поддал оккупантам, отняв у них многое из завоеванного; ланкастерский, когда в игру вступил в союзе с Бургундией Генрих V, и от Франции осталось жалко глядеть что; и, наконец, последний, ознаменованный сложной и темной историей Великой Жанны; к концу его у англичан на континенте остался только кусочек земельки с портом Кале.
Эдуард III и его сын Эдуард Черный принц пережили завоевания своего эдвардианского периода. Прямо говоря, Карл V Валуа сделал их как на военном, так и на дипломатическом поприще.
А вышло так. К 1369 году Карл V, не зря прозванный Мудрым, обоснованно счел, что решил основные французские проблемы, не связанные с Англией: дал по ушам сыну сомнительной дочки Людовика Карлу Злому, претендовавшему на престол; провел экономические и военные реформы; нашел умного полководца Бертрана Дюгеклена и отправил его с бродившими по дорогам Франции рутьерами – наемниками, оставшимися без работы и поживы, - трудиться по специальности в Кастилии против Педро Жестокого. Умный Дюгеклен все понял и назад вернулся без рутьеров.
Кроме того, Карл обошел на голубом глазу Эдуарда Английского, оттяпав у сына Эдуарда богатейшую невесту Маргариту (а на самом деле у Англии – Фландрию, Маргарите принадлежавшую). Эдуард задумал (и договорился) дать сыну Кале с окружением – и таким образом сформировать севернее Франции сильное проанглийское государство. Но Мудрый Карл добился папской буллы с запретом задуманного Эдуардом брака. А дальше уломал маму и, главное, папу Маргариты – и на владениях девицы (ну, и на ней заодно тоже) женился младший брат Карла Филипп Бургундский. О, французская дипломатия – это страшная сила.
Карл V Мудрый Французский.
Эдуард III Английский.
Не ограничиваясь дипломатией, Карл искал законный повод, чтобы погнать англичан из прекрасной Франции на их англичанский остров. Мудрый король тонко почувствовал, когда настало время, и Англия увязла в проблемах. Вспомним, что население в Англии тогда вообще было в пять раз меньше, чем во Франции. А тут еще недавно Англию прочесала чума, сильно поубавившая число рабочих рук. Поэтому и с людьми, и с экономикой в Англии было напряженно, и заметной поддержки с родины английским войскам на континенте ждать не приходилось. Руководил же Великой Аквитанией, главным куском, захваченным англичанами во Франции, предполагаемый преемник Эдуарда III, его старший сын Эдуард.
Преемник был далеко не мальчик, под сорок, с богатым военным опытом, да и вообще его к королевствованию готовили с детства.
Хорошая штука преемственность – как просто запомнить, что Эдуард I родил Эдуарда II. Который родил Эдуарда III. Который традиционно готовил себе на смену Эдуарда, вестимо, IV… впрочем, четвертым он так и не стал и более известен нам как Черный принц. Звали его современники так или как-то иначе, неизвестно, так как прозвище зафиксировано впервые в 1558 году. Но – ладно, не будем придираться к красивой легенде по мелочам.
Век гордых рыцарей тогда не только не прошел, но был в разгаре, и камелотско-эдвардианская пропаганда раскрутила наследника по максимуму: и великий он полководец, и образец благородного рыцаря, великодушен, справедлив, набожен, верен и т.д. Впрочем, Черный Принц не был посредственностью и даже действительно имел полководческий талант. Например, в 1356 г. наголову разбил значительно превосходящие силы противника в знаменитом сражении при Пуатье и пленил короля Франции Иоанна II. Не будем портить легенду, выясняя, насколько Черному принцу помогли умные советники, добрые английские лучники, дурные французские военные порядки и совсем уж ацтойный Иоанн II, тогдашний король Франции, и вообще где он знатный вояка, а где львиная доля английской военной славы отходила к нему на автомате, ибо идеология обязывала.
Эдуард III с наследником.
В пару будущему королю, великому полководцу и не менее великому рыцарю эдвардианские камелотцы нашли прекрасную даму. Джоан из Кента была в своем роде ничуть не менее крута, чем ее супруг-принц. Написать рыцарский роман по мотивам ее биографии – раз плюнуть.
Ее папа, кузен Эдуарда II, поддерживал этого самого Эдуарда II, а потому после инцидента с горячей кочергой оказался в немилости у безутешно счастливой Эдуардовой вдовы Изабеллы Французской, правившей вместе со своим любовником Мортимером. За что беднягу и казнили. Но затем младой Эдуард III посадил маму, казнил ее любовника и стал править сам, а Джоан с мамой приняли при дворе как родных. Так что Джоан росла вместе с будущим Черным Принцем.
В возрасте 12 лет Прекрасная Кентская Дева (это не мы издеваемся, это у нее был такой титул) тайно и без королевского разрешения вышла замуж за вояку Томаса Холланда, тут же отбывшего во Фландрию воевать и богатеть. А Джоан, формально незамужнюю, стали выдавать за графа Солсбери, сенешалем коего был отбывший во Фландрию Холланд. Джоан, как она сама позже объясняла, не стала кричать, что уже замужем, ибо боялась за любимого отбывшего мужа, которому граф-хозяин запростяк мог устроить нехорошее. Так, горячо заботясь об одном муже, она обрела второго.
Пока Холланд воевал и богател, Джоан блистала при дворе. Как мы помним, в 1348 году Эдуард III учредил знаменитый Орден Подвязки. По легенде, некая графиня Солсбери обронила на балу голубенькую подвязку (все знают, что ею подвязывали? Кто не знает, читайте примечание). Идиоты заржали, но король повел себя красиво. Те, кто ржут, будут локти грызть и мечтать носить такое! – заявил он, подняв изящную дамскую вещицу, и немедленно организовал орден.
Примечание: «Основным знаком английского ордена Подвязки является сама подвязка – голубая матерчатая полоска с пряжкой, носимая над коленом левой ноги поверх белого трико орденского костюма. На подвязке вышит девиз HONI SOIT QUI MAL Y PENSE (да будет стыдно тому, кто дурно об этом подумает)».
На тот момент графинь Солсбери имелось две – Джоан и ее свекровь Кэтрин. За свекровь высказывается елизаветинская легенда, добавляя пикантных подробностей коварного соблазнения прекрасной 43-летней матроны, осуществленного страстным бабником-королем (нагло передрано с библейской истории Давида, Урии и Вирсавии). Впрочем, кого бы Эдуард ни защищал от дуро – почтенную матрону Кэтрин или младую прекрасную Джоан, бывшую воспитанницу королевы, между прочим, - он повел себя образцово.
Меж тем несколько лет спустя ставший богатым и независимым Томас Холланд вернулся в Англию и заявил свои права на жену. История вышла наружу, и граф Солсбери в гневе посадил красотку под домашний арест. Но папа римский (уж надо думать, не без влияния эдвардианского Камелота) в 1349 г. объявил брак Джоан и графа Солсбери недействительным. Так что двадцатилетняя дева Кента вернулась к законному Холланду и счастливо прожила с ним следующие 11 лет, родив ему четырех детей.
Однако в 1360 г. Томас Холланд скончался. И вот тут Эдуард Черный Принц, который, как выяснилось, навроде Ретта Батлера все свободное от бизнеса время бродил вокруг «самой прекрасной и самой любимой женщины Англии» (с. Жан Фруассар), перехватил свою Скарлетт между мужьями и женился.
Папа-король вроде возражал, но, зная, во-первых, его склонность к камелотству, а во-вторых, имея представление о том, как быстро и радикально освобождали членов королевских семей от нежелательных браков, мы решительно скажем, что возражал в основном для виду. Что же за романтический брак, если кто-нибудь ему не попрепятствует! Ну, хоть немножко.
В общем, романтическому наследнику подобрали романтическую королеву. Затем идеальную пару отправили в Аквитанию с ее прекрасным климатом и традициями трубадуров, образовав для них там нечто вроде помеси рая и тренировочного полигона.
Прекрасная Дева Кента, она же первая принцесса Уэльская Джоан.
Аквитанская стажировка, впрочем, оказалась не синекурой. До времени будущая королевская чета жила более-менее спокойно. В январе 1365 г. Джоан родила сына Эдуарда, а затем в январе же 1367 г. еще одного, Ричарда (даже Плантагенеты не могли всех детей называть Эдуардами). Но вскоре после рождения Ричарда Черный Принц заскучал без славной войнушки и ввязался в одну свару в Кастилии. Победить-то он победил, и даже с хорошим счетом, но воспользоваться плодами своей победы, увы, не смог. Ибо с политикой у него было куда хуже, чем с военным делом.
А еще ему надо было расплачиваться с наемниками, которые, собственно, под его руководством и победили. Между тем денег не было, и Черный Принц ввел в своей Аквитании в начале 1368 года подать с дыма, то бишь с очага. Местные Штаты покорно согласились, но два крупных вассала — д’Арманьяк и д’Альбре – были против, запретили взимать подать на своих землях, а когда Черный Принц не счел нужным уступить, отправились в Париж, где пожаловались Карлу Мудрому.
Строго говоря, по миру в Бретиньи Карл не был сувереном Аквитании, ибо Аквитания вообще-то Англии принадлежала. Но был в этом мирном договоре один пункт, вставленный хитрым Карлом. Чтобы договор по-настоящему вошел в силу, после обмена пленниками стороны обязаны были взаимно отречься от соответствующих претензий – кто от Аквитании, а кто, между прочим, и от французского трона. С обменом пленными затянули, а про отречения вообще как-то забыли. Видимо, не очень хотелось, на что Карл и рассчитывал. И теперь мудрый французский король счел себя в полном праве судить дела аквитанские. Он передал жалобу парламенту, а тот с воодушевлением вызвал в январе 1369 г. Черного Принца на суд в Париж.
Надо думать, наследник английской короны не очень-то собирался ехать. Но с марта у него в принципе не было такой возможости. Ибо в марте в Аквитании вспыхнул мятеж, который бравый вояка, привыкший руководить организованными схватками, не мог подавить, а договориться, видимо, не позволяла гордость. Ну, не явился так не явился, радостно заключил парижский парламент и заочно осудил Черного Принца.
Для полного плезиру Карл подождал еще немного – пока Эдуард не завязнет в Аквитании окончательно. Что и случилось, когда в октябре благородный рыцарь зверски разгромил город Лимож. Снисходительные историки оправдывают любимого героя тем, что он, дескать, был болен – страдал от ран. Интересно, что бедняжку Ричарда Третьего, горбуна, наверняка много лет мучившегося болями в позвоночнике, историки на этом основании почему-то не оправдывают. Почему бы это?
Терпеливому Карлу дали безупречный повод нарушить мир как раз в тот момент, когда по Англии прогулялась чума. И 30 ноября 1369 г. французский король объявил о конфискации владений Черного Принца. Война возобновилась на вполне законных основаниях, причем на сей раз, безусловно, в пользу французов. Карл V убедил Дюгеклена придерживаться не рыцарской, а умной тактики – в крупные сражения не вступать, нападать только на небольшие отряды противника, особенно отправившиеся помародерствовать, и упорно теснить англичан. Шаг за шагом Аквитания отходила к Франции.
В 1371 г. Черный Принц, сославшись на водянку как последствие бандитских пуль, вернулся в Англию. Отчего у наследника возникла водянка, это вопрос дискутабельный, но вот что его отозвали за бездарное управление, так это бесспорно.
В следующем году в Англии умер его первенец, семилетний Эдуард. Реальность весьма жестоко обошлась с романтическим наследником.
Между тем за пять лет боевых действий от английской Великой Аквитании, созданной по условиям мира в Бретиньи, осталась узкая полоска вдоль побережья с городами Бордо и Байонна. В январе 1374 г. в Перигё было подписано перемирие, закрепившее успехи французов. В Англию потянулись недовольные вояки, которые за тридцать с лишним лет привыкли оттягиваться на оккупированной территории, в частности, лечить свои больные финансы. Толпа побитых, злых, материально неблагополучных ветеранов возвращалась домой. Обстановка накалялась. От короля, стремительно впадавшего в маразм, уже никто ничего не ждал. От романтического наследника народ, похоже, ждал, но Черный Принц был действительно тяжело болен и умер за год до отца, 8 июля 1376 года.
Гробница Эдуарда Черного Принца.
Теперь в семье Плантагенетов остро встал вопрос, кому расхлебывать кашу, заваренную Эдуардом III. Умирающий король оставлял наследнику команду в сильном беспорядке.
(продолжение следует)