Первый Рим / сезон не был совершенен, но был по большей части на редкость хорош. А иногда просто превосходен. А иногда сбивался на дешевую голливудщину и сериальность, но совсем-совсем иногда, так что ладно уж. Зато какой мазок, какой колорит, какой абрис, какое дыхание, какое кровавое и не только зловоние, какая, не побоюсь этого недавно появившегося в моем лексиконе словосочетания, брутальная самцовость! Лично мне еще очень в масть пришлись объемные герои, которые, совсем как живые люди, делают одно, говорят другое, хотят третьего, думают четвертое, а чувствуют совсем даже пятое. Все отлично продумано, поставлено и сыграно хорошими, очень хорошими и на редкость хорошими актерами (а еще есть Цезарь и Марк Антоний, которые ваще). Кастинг безупречен. Вперед на Капитолий или в Ватикан (или хотя бы в Эрмитаж) к тамошней коллекции римских бюстов. По части фэйсов ни единого прокола.
Второй Рим удовлетворил в основном требованию "исчо". Мазок, колорит, абрис, дыхание и самцовая брутальность выцвели местами до скудной серости, а местами вообще до сериальности. Что до сюжета, то он, простите за грубое слово, тоже стал совершенно сериальным. Похищенные дети, которых родитель считает умерщвленными, а потом находит частично изнасилованными и семь серий не может с ними помириться - это сколько тыщ раз мы видели? А беременную блондинку-жену, отравленную инфернальною брюнеткою? А раскаявшегося убивца, который вдрук взял и засовестилсо и очередную жертву внезапно отпустил на все четыре стороны? И так далее, и тому подобное. Два вполне объемных и по-своему симпатишных айвенга из первого сезона вырождаются до раскрашенного пенопласта, имея меж собою следующие картонные отношения:
1) ЛВ. Ты обманывал меня! Ты знал об измене моей жены! Ты убил ее любовника!
ТП: Ага.
ЛВ: Пошел вон!
2) ТП: Ты меня простил?
ЛВ: Как я мог тебя не простить. Ты последнее, что осталось у меня в этой жизни!
3) ЛВ: Ты трахал мою жену!!!!
ТП: Чо, совсем сдурел???
ЛВ: ТЫ ТРАХАЛ МОЮ ЖЕНУ!!!!
ТП: Ну, трахал, трахал!!!
*долго дерутся*
4) ТП: Слушай, я скажу тебе правду - я не трахал твою жену, я сказал это, чтобы ты рассердился.
ЛВ: Ладно, забыли.
Фффф.
Особенно обидно, что фактурный и безупречный кастинг никуда не делся, но вроде как все (кроме крайних любителей брутальной самцовости и бапскитрепетной тонконервенности) знают, что одного фэйса мало, надо еще уметь играть. Меж тем тех, кто играет вопреки сюжету и режиссеру, с каждой серией все меньше. Какой-то избирательный геноцид среди героев, начиная еще с Цезаря в первой серии. Выживают неизменно те, кто либо вообще не очень играть умеет, либо в общем может, но махнул рукой и похерил объемность и актерскую школу, перейдя на психологизм типа "графиня выкатила побледневшие глаза".
Дольше всех продержался Марк Антоний. Очень я зауважала доселе совершенно не известного мне актера Пьюрифоя. Восемь серий до последней капли крови дрался за объемность своего персонажа в каждом кадре. Орел. Как появится, так сразу мазок, колорит, объемность и, конечно, брутальная самцовость как из брандспойта. Очень тонко сделан непротиворечивый и самодостаточный мужик, который мощно компенсирует внутренние проблемы внешней наглостью, напористостью и цинизмом. Игра Пьюрифоя в том, чтобы регулярно показывать, временами напрямик, но чаще на полутонах, что все это внешнее и в общем воспитанное тем Римом, который настоящий, а не из второго сезона.
Ну вот, например. Женили, значит, беднягу на блондинке-сестре Октавиана для укрепления политического союза. У блондинки своя любовь, у него своя - много лет спит с ее матерью. Лежат в постели. Она вся такая недвижно-нервозная, глядит упорно в потолок. Антоний раз на нее смотрит, два, потом вздыхает и начинает объяснять - дескать, я все понимаю, у тебя свое, у меня свое, но у нас типо брачная ночь, вроде надо, ага? Она, блондинисто - делай что хочешь. Новый короткий вздох, потом он говорит - эээ, а не могла бы ты этак.... эээ... и показывает рукой, чтоб дама повернулась тылом. Не меняя кислого выраженья фэйса, она поворачивается, он на нее влезает, заботливо смачивает орудие слюною и героически выполняет долг. Неподражаемо трагично и смешно одновременно. И нигде ни разу не однозначно. Вот это я понимаю, человек дрался за каждый кадр и доказывал, что ни один эпизод с его участием не лишний. Уж не буду о блестящих фразах вроде "ты уверен, что не запьешь, а то знаю я вас, разочарованных жизнью стоиков?".
Однако к появлению Клеопатры даже последний из могикан утомилсо. И самоубивалсо не без некоторого облегчения. По типу "последний бой - он трудный самый, А ПОТОМ В ОТПУСК!!!".
В общем, был первый Рим, был второй, на него отдаленно похожий. А третьему Риму не бывать. Во всяком случае, без коренного обновления сценаристов, режиссеров и, конечно, актеров. Ибо те персонажи, кто выжил, в принципе могут сыграть, если им хорошо написать текст и поработать над эпизодом. Но драться за персонаж против всех не будут. Цезари и Антонии - явление редкое, штучное и, в общем, подлежащее охране. Особенно в кинематографе.