Зато зеркала прибавляют и необходимого простору, и необходимого освещения. Бренне зачот.
Поднимаясь по лестнице, утыкаешься в часы между двумя такими дверями. Про левую не знаю, настоящая или фальшивая, врать не буду, а в правую нашему семейству однажды разрешили пройти, чтобы срезать путь на уже совсем не парадную лестницу.
В центре кадра напольные часы красного дерева со стеклянной отделкой. Часы тоже с изюминкой, как вообще многое в Павловске. Тут можно зависнуть надолго. Часы не просто хороши, они хороший пример того, как быстро, свободно и творчески наши русские умеют, если хотят, сложнейшую технику восприять, освоить, возлюбить как родную и начать блистать. Техника, с помощью которой на украшательные стеклышки нанесен узор, называется эгломизе. Термин, мягко говоря, не слишком на слуху у широких народных масс. А между тем штука очень интересная. Еще древние римляне, любимые мною за нечеловечески забавную практичность, сообразили, что если узор из драгметаллов наносить не на лицевую, а на оборотную сторону стекла, он, узор, сохранится намного дольше. Предмет роскоши будет роскошным, но обойдется дешевле, если считать в масштабе поколений.
Потом, как водится, средневековье увлеклось духовным и забыло, как экономить на таких роскошных вещах. Считается, что во второй половине XVIII века француз Жан-Батист Гломи открыл данный велосипед заново. Откуда и пошел термин гломизе, а потом - эгломизе, видимо, как более благозвучный. Собственно техника заключается, согласно отличной диссертации на тему сию, в следующем: "...основной ее составляющей является нанесение на стекло при помощи какого-либо прозрачного клея металлической фольги (чаще всего используется листовое золото, но встречаются работы с листовым серебром и даже цинковой фольгой) с последующей гравировкой по ней рисунка тонкой иглой. После удаления фольги с тех мест, где должно быть видно изображение, прямо на фольгу наносится какая-либо краска (чаще всего черная). Вследствие этих операций на лицевой стороне стекла можно увидеть черный (или какого-нибудь другого цвета) рисунок на золотом (серебряном и т.п.) фоне". (Долганова О.О., "Эгломизе в России. Конец XVIII-начало XIX века".)
(Вот тут - http://www.bivart.ru/eglomize.html - можно посмотреть современные вариации в технике эгломизе.)
В России эгломизе именно в отмеченный промежуток времени вдруг начало употребляться широко, роскошно, профессионально, со вкусом и вообще. ("В этот достаточно короткий период, в нашей стране наблюдается необыкновенная популярность этой сложной в исполнении и редкой техники, широко использовавшейся для украшения медальонов, перстней, табакерок, мебели и т.п.". Там же.)
Так вот, павловские напольные часы, расположенные в том месте, где Парадная лестница и Верхний вестибюль переходят одна в другой, - как раз украшены в технике эгломизе.
Вообще часы Павловского дворца - это отдельная, страшно увлекательная и разнообразная опера. Равно как осветительные приборы, лепка, или, допустим, росписи. Напольные русские часы с эгломизе из Верхнего вестибюля - только увертюра. Но очень достойная.
Что до собственно Верхнего вестибюля, то здесь опять же бренновская лепка.
Затем два теламона-атланта, в общем, суровых мужика, поддерживающих арку, как бы отделяющую как бы пространство Парадной лестницы от пространства Верхнего вестибюля. Хотя на самом деле арка отделяет упомянутые пространства настолько деликатно, что переход практически незаметен. Теламоны работы того же скульптора И.П. Прокофьева, который ваял медальоны Египетского вестибюля позже, при Воронихине. Кстати, атланты настоящие. Уцелели в пожаре последней войны, чтоб ее.
Теламон со стороны лестницы.
Он же со стороны Верхнего вестибюля. Слева часть печи, тоже сохранившейся с давних времен.
Ну и почти анфас атланта.
Что до росписи потолка, то она после войны восстановлена с максимально возможной точностью - так, как расписывал потолок Л.-Б. Скотти, по эскизам Воронихина. Ибо, как мы помним, дворец горел и восстанавливал его именно Воронихин. Ну и по довоенным фотографиям тоже, конечно, ориентировались, когда восстанавливали.
Здесь общий вид, почти без оптических игр.
А вот здесь уже игры вовсю.
Ну и, наконец, конная скульптура в центре вестибюля. Ее здесь поставили поздно, это работа куда более, чем Прокофьев, знаменитого скульптора Козловского (Самсона из Петергофа все ведь знают, да?). Она (скульптура) стояла у Розового павильона. А потом ввиду несуществования павильона в течение очень долгого времени была размещена в Верхнем вестибюле. Ну и прижилась. Скорее всего, так и останется. Не выкинут же такую вещь в парк, к тому же довольно далекий от дворца участок. Хотя охранники у павильона сейчас стоят, но все же...