Камерон, правда, их такими не задумывал. Он просто сделал две восьмиугольные гостиные, с нишами по углам, перекрытые сводом, одну для Павла и одну для Марии, симметрично самому нарядному и большому залу - Греческому. Отделкой занимался в основном Бренна и к моменту воцарения Павла отделку в целом завершил. Тут, правда, Павел внес свой личный акцент: велел из гостиных вынести всю мебель, установить по трону под балдахином - для себя и супруги (для нее, конечно, поменьше своего, ну как в Гатчине, где тронные комнаты можно сейчас видеть), и по трем из четырех нишам комнат разместить античные бюсты посолиднее. Четвертый угол комнат бюсторазмещению не поддавался, ибо был занят печами.
Воронихин после пожара 1803 года отделку стен и планировку не трогал. Переделал он разве что окна - прямоугольные сделал арочными и вставил в них большие цельные стекла. Что очень способствует включению замечательных видов парка (второй этаж плюс высокий берег Славянки - пейзажный парк виден далеко, широко и впечатлительно) в интерьер. Ну и еще Воронихин не стал восстанавливать живопись на потолке, а вместо этого сделал вполне в новом вкусе "легкие лепные своды с большой розеткой в виде ромашки на золоченом фоне в центре каждого из них, придав залам целостность и усилив торжественную праздничность".
В остальном начинается игра: отделка одинакова, но тематика разная. Если мужская - зал Войны. Если женская - зал Мира. Ну вот, например, здесь барельефы под потолком на темы женские, типа "Диана и Актеон" или "Суд Париса", а тема лепки - музыкальные инструменты. Все ясно - зал Мира.
А если начинается из жизни Персея и Одиссея и вообще всякие там торсы, щиты, размахивательное оружие и веночки победителей - это зал Войны.
Пика игра в "одинаковое, но разное" достигает в печах. Это очень солидные, архитектурные, скульптурные, декоративные и украшательные сооружения. Как помним, "Шпалеры богов" у окна в Библиотеке МФ - с Юноной и Юпитером; вот здесь на вершине горы, формально называемой печью, птицы Юпитера и Юноны - орел и павлин соответственно. (Про павлинов на потолке Парадной спальни тоже не забываем - определенные темы в Павловском дворце проходят, так сказать, красной нитью, ну или нитью других, более мягких цветов, но интерьеры благодаря этому существуют не отдельно, а, как положено крупным жемчужинам, нанизанным на нитку, образуют драгоценное ожерелье).
Орел в антураже.
Павлин аналогично.
Следующее, что одинаковое, но разное, - это напольные светильники. Согласно путеводителям, при всей внешней схожести они относятся к разным видам: в зале Войны торшеры, в зале Мира - геридоны. Впрочем, у меня все равно вышли только торшеры Войны.
Геридон Мира, впрочем, слегка виден - вот здесь, за треножником.
И здесь, пожалуй, последняя игра в "одинаковое, но разное, но одинаковое, но разное" в парных, но непарных залах - причем игра вышла совершенно независимо от задумок Бренны, Воронихина, Павла и МФ. Дело в том, что залы в 1808 году украсили парные стеклянные треножники, созданные на Петербургском стеклянном заводе по эскизам Воронихина. Три ноги, или ножки, или подставки - ну, вы поняли - отлиты из янтарного стекла (не путать с желтым!), плюс роскошная хрустальная граненая чаша сверху. Все это стояло у большого арочного окна и подчеркивало виды в окне. А большое арочное окно позволяло хрусталю играть, а янтарю светиться и тем самым тоже подчеркивало разные вещи, начиная с мастерства петербургских стеклодувов.
Но потом была война, и треножники с чашами постигла разная судьба. В зале Войны хрустальная чаша была полностью утрачена. Да и от треножника остались лишь бронзовые детальки. А в зале Мира чашу нашли разбитой. В общем, примерно как с мужскими и женскими сердцами происходит в чрезвычайной обстановке. Далее
Так теперь восстановленная чаша и стоит. На снимке выше. А то, что ниже, - это из Зала Войны, и это утраченное мужское сердце воссоздано заново, совсем как настоящее. Попробуйте отличите без разработки новых технологий.
(продолжение следует)
