Можно понять отчаяние пессимистов. Ленинград после отступления врага напоминал военный лагерь. Вся земля вокруг щетинилась колючей проволокой и зияла воронками и окопами. Промышленность была обескровлена. Семьсот пятьдесят тысяч человек остались без крыши над головой. Фашисты все еще находились в нескольких сотнях километров от города... В таких условиях реставрация императорских дворцов вряд ли могла казаться первоочередной задачей.
Но так глубока была убежденность, так неуемны энергия и личная инициатива сотрудников музеев и архитекторов, и столь велика была гордость ленинградцев родным городом, что их вера победила. Уже через несколько месяцев после снятия блокады реставрация превратилась в дело общенародной важности, несмотря на то, что еще предстояло убедить в этом множество людей - не только городские и партийные власти Ленинграда, но прежде всего московское руководство и лично Сталина.
...Еще весной 1943 года, когда город находился в кольце блокады и постоянно подвергался артобстрелам и бомбежкам, Анна Зеленова ходила на прием к начальнику политотдела ленинградского фронта. ..."Мы убедительно просим Вас объяснить своим командирам, что вопрос сохранения культурных и художественных ценностей на территории, которую Красная Армия защищает от фашистских варваров, - это вопрос общенациональной значимости, вопрос чести для каждого солдата". Анна Ивановна также просила, чтобы все склады боеприпасов и транспортные подразделения были выведены из дворцовых парков. Зеленова, убежденная в своей правоте, была так настойчива, что руководители генштаба ленинградского фронта пошли ей навстречу.
Сразу после прорыва блокады прошло множество бурных собраний, на которых горячо обсуждалось, что и как делать. Газеты и радио красочно описывали состояние парков и музеев. Художественные эксперты, архитекторы и проектировщики бесконечно спорили о том, как лучше восстанавливать разрушенные дворцы, что стоит сохранить, а что нет. Все чаще и настойчивее руководители ленинградских учреждений по делам культуры ставили перед партийными руководителями вопрос о начале реставрационных работ.
18 февраля 1944 года, через три недели после снятия блокады, в Доме архитекторов на Большой Морской... состоялось совещание. И Кучумов, и Зеленова принимали в нем участие. Зал был переполнен. Знаменитый архитектор... Алексей Щусев... убеждал собравшихся немедленно приступить к возрождению дворцов, говоря: "Если не сделаем этого мы, современники, знающие и помнящие эти дворцы во всем их блеске, - следующее поколение уже не сможет восстановить их". Его проникновенное напоминание о том, что нельзя сбрасывать со счетов человеческую память - это не только память разума, но и память сердца, - глубоко тронуло собрание. Но Кучумов и Зеленова... знали, что они не могут ждать, когда закончатся все эти прения, - надо торопиться, пока еще можно спасти то, что уцелело... сохранить каждый осколок, чтобы к моменту, когда будет принято положительное решение (в чем они никогда не сомневались), сама возможность реставрации не была бы утрачена... Шла зима, и нельзя было терять ни дня, время и стихия работали против реставраторов" (С.Мэсси).
"Из 30.000 жителей предвоенного, в былые времена очаровательного города Павловска уцелела всего треть. Остальные погибли, были эвакуированы или отправлены немцами на подневольный труд. В городке сохранились лишь две сотни домов, но и они не были пригодны для жилья... Мебель, обломки музыкальных инструментов, посуда и одежда валялись посреди безлюдных улиц... На низком каменном парапете стоял самовар; к нему был прикреплен предательский тонкий провод, проведенный к взрывному устройству. У дворца на пьедестале недалеко от павильона Трех Граций Анна увидела... пару новых туфель; от них шел такой же смертоносный провод...
Волшебный Павловский парк был весь изуродован и изрыт воронками. Всего за пять лет до войны специалисты по садово-парковому искусству выполнили тщательное обследование парка, взяв на учет все его деревья. В то время их было 100.230. Теперь же две трети парка - семьдесят тысяч деревьев - были вырублены фашистскими захватчиками или сильно изранены снарядами и бомбами. Прекрасный район Белой Березы, созданный великим Гонзаго, был уничтожен. Столетние ели Старой Сильвии немцы использовали для строительства блиндажей. Парк был весь испещрен воронками от разорвавшихся снарядов, их насчитывалось свыше десяти тысяч. Были взорваны все декоративные мостики, а также сложная дренажная система, разработанная еще в 18 веке, позволявшая сохранять сухими дорожки парка даже в самую сырую погоду. Восемьсот блиндажей и защитных сооружений из бетона и бревен были разбросаны по территории некогда прекрасного парка. ...Храм Дружбы Камерона был превращен в тир; мишенью для стрельбы служил и бесценный мраморный Памятник Родителям. В Крике, романтическом деревянном охотничьем домике восемнадцатого века, в котором Мария Федоровна провела счастливые предсвадебные дни, фашисты устроили медпункт, а затем Крик был сожжен. На его месте остались только две изуродованные стены... Розовый павильон был стерт с лица земли. Немцы разобрали его на бревна, построив из них огромный блиндаж перед нижними воротами. Сожжен был также вокзал и его концертный зал с уникальной акустикой, в котором дирижировал Штраус...
Фвашисты украли все, что можно было вывезти из дворца. Книги, спрятанные в тайниках внутри стен библиотеки Росси, были найдены и переправлены в Берлин.... вывезли или разломали всю мебель, оставшуюся в Павловске. Бесследно исчез весь не отправленный в эвакуацию фарфор, а также множество картин... Прижизненный портрет Петра Первого во весь рост, висевший на стене библиотеки Павла, был варварски вырезан из рамы. [Его нашли на чердаке деревенского дома в Антропшино, до сих пор экскурсоводы показывают следы разрывов на картине - удары штыками или ножами? Если встать слегка сбоку, очень хорошо видно, сколько их.] Во время эвакуации сотрудники музея сняли с петель и поставили вдоль стен великолепные двери дворцовых залов, чтобы предохранить их от случайного попадания осколков снарядов. Фашисты выломали из них бронзовые украшения и ручки, а сами двери использовали в качестве кроватей в блиндажах и офицерских штабах. Большая часть паркетов 18 и 19 веков была выдрана и использована на растопку, удалось найти всего несколько дощечек в несгоревшей части здания, лежавших рядом с печками.
На втором этаже, где располагались казармы, остатки стен были испещрены непристойными надписями и рисунками. Офицеры и солдаты изощрялись в рисовании голых женщин и пивных кружек. Кто-то нарисовал фюрера, посылающего плачущего рекрута на Восточный фронт, и офицера, подталкивающего его в спину обнаженной саблей. Надпись на немецком гласила: "Моя родина, печаль моя. Ох, остаться бы дома!" Воины Голубой дивизии добавили к этим картинкам рисунки испанских Кармен с высокими гребнями в прическах и веерами.
Южный флигель дворца был превращен в военный госпиталь. Рядом на свалке валялись койки, стулья, части бормашин и рентгеновских аппаратов, хирургические инструменты. На тропе, ведущей к флигелю, стояла большая цилиндрическая печь с разбросанными вокруг нее остатками ампутированных конечностей. Высокий сарай напротив входа был доверху наполнен пакетами с отвратительно пахнувшим порошком от вшей; и на каждом пакете нарисована вошь размером с человеческую ладонь" (С.Мэсси).
"...всего через день после того, как побледневшая Анна смотрела на руины Павловска, она со свойственными ее характеру хладнокровной решимостью и ясностью мысли составила четкий план действий" (С.Мэсси).
"Начальнику Управления по делам искусств исполкома Ленгорсовета
тов.Б.И.Загурскому
от врид.директора Павловского Дворца-музея и парка
Зеленовой А.И.
(напечатано на машинке с изношенной лентой, с едва читаемым текстом).
ДОКЛАДНАЯ № 1
На основании произведенного мною первичного обследования Павловского дворца-музея, парка и его павильонов (см.прилагаемый рапорт о результатах обследования) мне представляется необходимым срочно провести СРОЧНО следующие мероприятия для сохранения художественных ценностей Павловска:
1. Срочно разминировать Дворец-музей.
2. Учредить штат охраны для наблюдения за Дворцом-музеем, где, помимо ценных сохранившихся архитектурных фрагментов отделки здания, находятся также еще и уцелевшие музейные предметы внутреннего убранства (античная скульптура, мебельное убранство, картины и пр.).
3. Учредить штат охраны парка и его павильонов.
4. Организовать авральные работы по уборке уцелевших частей музея, где многие ценности погребены под обломками.
5. Оборудовать помещение для хранилища, где сосредоточить все уцелевшие ценности Павловска.
6. Произвести точную фиксацию и актирование всех разрушений, причиненных фашистскими варварами культурно-художественным ценностям, для чего необходимо:
а) фотографирование,
б) зарисовки.
7. Произвести фиксацию уцелевших частей, деталей и отдельных предметов Дворца-музея путем фотографирования, зарисовок, архитектурных обмеров, снятия калек и научных описаний.
8. Произвести документальный учет имущества с номенклатурной инвентаризацией и выверкой старых инвентарей.
9. Взять на учет все хозяйственно-технические сооружения парка (оранжереи, питомники, плотины и прочее), а также жилые и хозяйственные постройки, принадлежавшие Управалению дворцов и парков Ленсовета.
Для всех вышеизложенных срочных работ, помимо штата охраны, необходимы:
а) комендант Дворца-музея (как помощник директора по хозяйственной работе),
б) научный сотрудник, ведущий работы по фиксации,
в) технический работник для помощи в учете и инвентаризации,
а также необходимо выделить специальные средства для производства работ по фотографированию, архитектурным обмерам, зарисовкам и отпечатке всех материалов.
1.II.44 г.
Врид. директора Павловского дворца-музея и парка
А.И.Зеленова" (по А.Елкиной).
"Лишенные перекрытий, многие из этих [залов второго этажа] залов сохранили в значительном количестве лепные и другие архитектурные украшения стен, однако свисающие внутрь доврца большие полотнища кровли, колеблемые ветром и сквозняками, беспрестанно ударяют по стенам и сильно разрушают уцелевшие лепные украшения.
...НА ТЕРРИТОРИИ ГОРОДА, ЕГО ОКРЕСТНОСТЕЙ И ПАРКА (в блиндажах) обнаружено:
7 картин, 4 стола, 2 кресла. 3 стула, 1 шкаф, 1 китайское блюдо, тарелка из сервиза "Спод", крышка от вазы, 6 резных золоченых рам 18 века, люстра-фонарь 18 века (из Тронного зала), люстра, 4 зеркала, рояль и стулья из базы отдыха и одна парковая сульптура.
...Лучшая часть парка занята гитлеровцами под кладбище (2000 могил), которое расположено на месте прежнего Зверинца (перед памятником Марии Федоровны и далее в глубь Парадного поля). Для крестов вырублено более тысячи молодых берез, а для украшения отдельных могил использованы вазы парка. принесены и собственные монументы (в виде камней с надписями).
Парк повсеместно заминирован" (из рапорта № 2 "О поездке в Павловск с 3 по 12 число (февраль 1944 год").
"У нее не было самого необходимого и в личном, и в служебном быту. Она не имела телефона, транспорта, в Ленинград продолжала ходить пешком. Она голодала, хлебной карточки почти не видела, расплачиваясь ею за самые тяжелые работы во дворце и в парке... за февраль и март удалось сделать безопасными плац и подвалы дворца. Минеры обезвредили на этом участке более двухсот мин. Вначале очистили узкие проходы, красными флажками оцепили непроверенные участки. Затем флажки постепенно стали отступать от дворцовых корпусов. И уже к апрелю руины и подвальные этажи дворца полностью освободили от смертоносного груза, но Большие круги еще были отгорожены красной линией" (А.Елкина).
"Разминирование началось с того, что полевой инженер, перерезав колючую проволоку у входа в Египетский вестибюль, снял жестяную табличку с надписью: "Achtung! Minen!" Потом из ствола разбитой осколками березы выдернули гвозди, на которых висела дощечка со словами: "Тот, кто войдет в парк, будет расстрелян" (С.Мэсси).
"Отряды саперов были сформированы в основном из девушек. Они хорошо пели по вечерам, шутили и смеялись, стирали в тазиках свою форму и сушили на веревках, натянутых между деревьями. Устраивали баню по субботам... Обучали их опасному ремеслу опытные наставники - по одному на отряд" (А.Елкина).
"Бесстрашные девушки-миноискательницы, юные создания 16-17 лет, были того же героического склада, что и маленькие ленинградки, которые обезвреживали бомбы замедленного действия во время блокады. Их задачей являлся поиск мин, которые затем обезвреживали саперы. Когда наступила весна и почва, оттаяв, стала мягче, девушки по собственной инициативе начали работать босиком, чтобы лучше чувствовать, где лежат мины" (С. Мэсси).
"Однажды Анна Ивановна услыхала разговор наставников: "Сегодня снова отход выше нормы" - и не сразу поняла, что речь идет о гибели девушек" (А.Елкина).
"Зеленова вспоминала, что по утрам девушки выходили искать мины, распевая песни, но обратно они нередко шли молча и несли на носилках раненую или убитую подругу" (С.Мэсси).
"Позднее, когда Анне Ивановне предложили ученую степень без защиты диссертации за ее методику восстановления Павловского дворца и парка, она ответила: "Нельзя зарабатывать ученые степени на такой всенародной трагедии, как война. Нельзя".
Это убеждение было выстраданным. Я замечала не раз, как она мгновенно бледнела, мгновенно замолкала и каким скорбным становилось ее лицо, когда ей задавали этот глупый, но и вполне закономерный вопрос, почему она отказалась от ученой степени. Однажды задала его и я. Анна Ивановна повела меня по парку, показывая места, где гибли "наши святые в зеленых гимнастерках", вспоминая такие штрихи событий тридцатилетней давности и так скорбя, будто это произошло вчера" (А.Елкина).
"Когда (наконец-то!) Анна Ивановна с зажженным факелом из свернутых в жгут фашистских газет, валявшихся повсюду, спустилась в подвал квадратного Северного корпуса, то с огромным облегчением увидела стену тайника нетронутой. Эта стенка, вся в пыли, вся в грязи, ей показалась такой прекрасной!.. Она вдруг ощутила странное движение своих щек. А потом поняла, что мышцы ее лица за время блокады... разучились двигаться в улыбке" (А.Елкина).
С Днем Победы.