Но совсем другая.
"Так случилось, что в сентябре 1941 года молодой ополченец Даниил Гранин после гибели командиров неожиданно для себя несколько дней командовал полком. Немцы уже были на окраинах Царского Села. И в Агатовых комнатах дворца минометчики готовились к обороне.
Д.ГРАНИН. Четыре дня нам удавалось отстаивать этот рубеж дворцовый. В течение... во время этих дней произошел странный, забавный эпизод. Вдруг ко мне приходит один пожилой человек. Он представился смотрителем дворца. И говорит - что за безобразие происходит, посмотрите, что делают ваши бойцы. - А что они делают? - Вот пойдемте, я вам покажу.
И он приводит меня и показывает - смотрите, тащат, там патроны, ящики, мины по полу, оставляя такие царапины, ходят тут, во что они превращают пол. Пол действительно наборный, драгоценный. я говорю - а что, в тапочках ходить, что ли? Вы, говорю, вот понимаете, что через несколько часов, может быть, здесь будут немцы? - Ну и что из того, что немцы? Немцы - культурные люди, они себе не позволят подобного! Я... (машет рукой перед лицом). Надо понимать, что это значило тогда. Он говорит - вот в тапочках ходят здесь!
(Пауза) Это только потом я мог понять, задним числом, что для него значил этот пол, и этот дворец, все, что связано с этим, и как естественно для него было требовать, чтобы бойцы ходили в тапочках".
Сериал "Легенды Царского Села", 36 серия, 2010 год.
Зеленова восхищает тем больше, чем больше узнаешь о ней и о времени. Не только сама по себе, так сказать, вне времен и обстоятельств, но и вот в таких, очень схожих, обстоятельствах. Музей, бойцы, попытка защитить и сохранить то, до чего, в общем, дела нет бойцам. Какая громадная разница между Зеленовой и тем смотрителем Агатовых комнат, о котором рассказывает Гранин. И суть даже не в том, что она взывала к лучшим чувствам, а смотритель, похоже, нет. И не в том, что она своего добилась, а он, видимо, нет. Хотя это, конечно, тоже.
Нет, сравнение двух вроде одинаковых историй показывает, насколько она была реалистом в лучшем смысле этого слова. Безмерно любить прекрасное и даже положить за него жизнь - это одно. А остаться при этом в реальном мире, пробить все и вся, вызвав, кроме прочего, ревность, зависть, а где и стыдливое смущение коллег, - это совсем, совсем другое и куда более важное. Она умела соединить два мира собственной личностью и заставить мир железный, жестокий и безнравственный работать на пользу высокому и совершенному.
Это сильно. Мало кого можно поставить рядом. Я много думала когда-то о святых, так сказать, светских, об идеальных властителях и королях, не без некоторой подачи Толкиена, который с образом собственного святого короля совсем не справился, но ладно уж, а кто справился-то?
Но вот Зеленова - практически образец решения вопроса. Церковь, как всякая организация, разумеется, никогда ее не канонизирует, ибо членом данной организации Зеленова, в общем, не была. Ну и ладно. Кого канонизируют, мы в последнее время имели возможность много наблюдать. Что-то я регулярно бываю близка к умонастроению Достоевского, который по сходному поводу говорил: если мне скажут, что истина вне Христа - то я останусь с Христом, нежели с истиной. Я такого сказать, конечно, не посмею, а вот Зеленова как-то поближе и попонятнее, и я, право, лучше останусь с Зеленовой и тем, чему она учит. Уж очень великий человек.