Вот есть люди, которые говорят, что старого Питера практически уже и нет. Ибо еще после войны понаехали. Правда, они понаехали восстанавливать, между прочим, но в чем-то говорящие правы. Ибо уровень тех, кто приехал восстанавливать, действительно иногда поражает. Вот хотя бы больная Х., приехавшая в Ленинград в 1947 году от Р.Х. У нее дома в двухкомнатной сталинке довоенной постройки (кто видел, что это такое, тот поймет и проникнется) живет поросеночек. И (уберите, пжалста, чувствительные души от данной записи) он там совсем не домашним животным работает. Так что я говорящих в чем-то поддержу.
С другой стороны, есть люди, которые говорят, что Питер - город особенный и человека меняет. И ведь этих я тоже поддержу. На примере той же самой больной Х. Потому что она, во-первых, получив инфаркт, дважды не пускала в квартиру неотложку, ибо ужасно стеснялась. Там была отдельная песня, как героическая врачиня общего профиля, бывший участковый терапевт, сломила сопротивление Х., вызвала неотложку на себя и сорок минут стояла, дожидаясь неотложку, в дверях квартиры, не давая ни вытолкнуть себя, ни выбежать поросеночку (что, согласитесь, тоже немаловажно), а до кучи еще вела переговоры с соседями, кто будет живность в отсутствие Х. кормить.
А во-вторых, поросеночек, согласно показаниям коллег из неотложки, изумительно розовый, чистенький, симпатишненький, и комната, отведенная ему, чрезвычайно опрятна и уютна, и даже не без вкуса, впрочем, как и комната самой Х.
Великая вещь диалектика, так я вам скажу.
