Потом его, вестимо, восстановили.
И когда восстанавливали, брат Карла Брюллова Александр Павлович, мастер не менее (если не более) талантливый, но менее броский, чем брат, а потому куда менее знаменитый, оформил в Зимнем дворце Александровский зал. Классицизм тогда уже был, мягко говоря, на излете, в моду входил стиль, который раньше называли эклектикой, теперь историзмом, и вообще его можно описать как "я его слепила из того, что было", но когда лепили большие мастера, получалось стильно и завораживающе не реже, чем при любом ином стиле. А если лепил кто другой, то хотя бы выходило разноцветненько и разнообразненько. Что тоже неплохо.
Александровским зал назвали потому же, почему Александровская колонна на Дворцовой: император Николай Павлович официально преклонялся перед старшим братом императором Александром Павловичем, он же благодетель, он же победитель Наполеона, он же все, что могла благоговейного придумать тогдашняя пропаганда. В реальности отношения между братьями были куда менее идиллическими, но это немножко другая тема. Александровский зал прославляет Александра, и точка. Он и на портрете, и на барельефе в венке в образе средневекового русского идеального воителя, и на потолке там соответствующие сюжеты барельефов, и вообще. Но можно это особенно и не разглядывать, а смотреть сам зал. Ибо красиво. Весьма элегантная фантазия в духе "Брюллов играет в классицизм, который играет в готику".
И еще там есть ЛЮСТРЫ. Под которыми очень органично смотрится выставка серебра. Шедевральный металл к шедевральному металлу, как-то так.
Кстати, серебра больше не будет, закончилось.