"На Детской половине самой интересной была, конечно, Корабельная комната (№ 161), расположенная на стороне великого князя Константина. Окна Корабельной комнаты выходили на Большой двор, прямо над крыльцом Гауптвахты. Поскольку Николай I с раннего детства распределил своих мальчиков по родам войск, то появление Корабельной в комнатах Константина было вполне оправданно, поскольку близорукий мальчик предназначался отцом в адмиралы российского флота. В письме к своему постоянному корреспонденту И.Ф. Паскевичу Николай I еще в июле 1836 г. писал: «Сегодня отправляю сына Константина с флотом в море на 15 дней; и хотя ему только еще 9 лет, но оно нужно для подобного ремесла начинать с самых юных лет; хотя и тяжело нам, но должно дать другим дать пример»[94].
В связи с этим главным украшением Корабельной комнаты стала яхта, выполненная «по меркам» дворцовых залов, но со всеми деталями оснастками. Сооружение яхты в одном из залов Зимнего дворца было достаточно сложной инженерной задачей. Тем более что, как обычно, поджимали сроки. Ее начали строить весной 1839 г., когда семья царя традиционно уехала на дачу в Царское Село, и намеревались закончить к осени этого же года, когда семья предполагала окончательно вернуться в обновленный Зимний дворец. Эта игрушка строилась под наблюдением главного воспитателя великого князя Константина Николаевича – адмирала Ф.П. Литке. По ходу строительства решались многочисленные организационные проблемы: от подбора грамотного морского офицера для оснащения яхты штатным рангоутом, до подбора квалифицированных мастеров[95]. Когда комнатную яхту построили, радости мальчиков не было предела. Такой игрушки не было ни у кого.
Отметим и то, что Николай I, воспитывая будущих офицеров, самое пристальное внимание уделял физическому развитию своих сыновей. В Корабельной комнате кроме яхты имелось все необходимое для гимнастических упражнений (лестницы под самый потолок, канаты и пр.) и военных игр" (И.Зимин. Зимний дворец. Люди и стены. История императорской резиденции. 1762-1917)
И.И. Шарлемань. Детская сыновей Николая I, или Корабельная. 1856 г. Николая I на момент снятия акварели уже не было в живых, Константину было двадцать девять, Николаю и Михаилу - 25 и 24 соответственно, в общем, уже не мальчики. Но забыть детство никому из детей Николая как-то не хотелось. Тот же Зимин пишет, как расчищают при новом императоре давно оставленные детские комнаты, дело доходит до детских игрушек и кроваток царских детей - давно взрослая Мария Николаевна забирает свои вещи себе в Мариинский дворец, давно взрослая Ольга увозит свои в Вюртемберг за границу. Они хотели помнить эти годы и они, по-моему, хотели помнить отца. Много ли народу знает, что все дети Николая, у которых были наследники, первенца называли только и неизменно Николаем?
Александр II - старший сын Николай Александрович (умер в Ницце, оставив корону и невесту следующему по старшинству брату, будущему Александру III).
Константин - старший сын Николай Константинович (там, правда, своя непутевая история, но имя еще не дает гарантии толковости в голове).
Николай - старший сын Николай Николаевич Младший (командующий русской армией в первую мировую, пока Николай II не решил сбежать от жены на фронт).
Михаил - старший сын Николай Михайлович (известный и толковый историк).
Мария - старший сын Николай Максимилианович Лейхтенбергский.
У Ольги детей не было, Александра умерла родами. А то бы и они назвали, не сомневаюсь. Николай обожал своих детей с момента рождения, причем не напоказ. Мне иногда кажется, что он, как многие сильные мужчины, сыновей построить мог еще как, а вот перед дочерьми и внучкой был совершенно беззащитен. Опять же много ли народу знает, что у дочек в Зимнем еще до пожара был свой собственный игрушечный, но настоящий домик?
Зимин: "...в одной из комнат «малой половины» наследника-цесаревича, Николай I распорядился устроить игровую комнату для своей трехлетней внучки – великой княжны Александры Александровны (1842–1849). Это была реплика с домика, в котором до декабря 1837 г. играли его уже выросшие дочери – Мария, Ольга и Александра. На акварели К.А. Ухтомского мы можем видеть этот домик, сгоревший во время пожара в декабре 1837 г.
К.А. Ухтомский. Детская великих княжон Марии, Ольги и Александры. 1837 г.
В январе 1845 г. архитектор З.Ф. Дильдин докладывал князю Волконскому о выполнении «изустного Его Императорского Величества повеления <…> на построение в Зимнем Дворце на малой половине Его Императорского Высочества Государя Цесаревича детского домика, со всем его внутренним убранством». Как следует из отчета, это был «Разборный домик с 6 наружными и внутренними дверцами с 5 створчатыми ясеневого дерева окнами, с белыми стеклами <…> Фасад домика окрашен кругом клеевою краскою, а двери лаковою <…> приставной на крючках балкон с точеными балясинами <…> Сделана мебель под черепаховое и желтое дерево, обита на пружинах и покрыта гарусным материалом и один камин с 3 зеркалами»[97]. Все работы по сооружению «разборного домика» обошлись в 350 руб. серебром, выплаченных мастеру Бобкову".
Но девочки - они такие хрупкие, и когда они умирают, сильные мужчины разом стареют и сильно, хотя и не напоказ, страдают. Когда умерла родами дочь Александра, у Николая, двухметрового, спортивного, аскетического и совсем не старого, проявились симптомы выраженной сердечной недостаточности. Может, даже инфаркт на ногах перенес. А когда в 1849 г. умерла семилетняя внучка Александра, домик разобрали, и больше подобных детских домиков в Зимнем дворце не было. Совсем никогда. И девочек в императорской семье больше Александрами никогда не называли.
А сам Николай через год оставил свои комнаты на третьем этаже Зимнего и переселился на первый, откуда через подвал можно было без всякой парадности выйти из дворца и побыть хоть немного одному. Там у него "в бывшей раздевалке перед баней Александра I, между прочим* был спартанский Малый кабинет со знаменитой походной кроватью, на которой он в 1855 году и умер. Проигранная война, крах политики, простуда, - я все понимаю, да, но это еще было, простите за формулировку, разбитое сердце. Как-то так.
К.А. Ухтомский. Малый кабинет императора Николая I. Сер. XIX в.