За душу, однако, меня взяла не она, а Эгон Медсен. Он входил в козырную четверку "артистов Кранко", и мэтр поставил «Инициалы Р.Б.М.Э.» как раз на своих любимцев - Ричарда Крэгана, Биргит Кайл, уже упомянутую Марсию Хайде - и Эгона Медсена.
Довольно редкая тема у человека - люди по-детски наивные и чистые. Могут быть ужасно смешны или очень трогательны, а то и одновременно. Глупые, горячие, опрометчивые, в чем-то неожиданно мудрые. При этом размах впечатляет - от Ленского в "Онегине" до фата Гортензио в "Укрощении строптивой". При полной естественности обоих.
Очень, очень серьезный Ленский. Который в первый раз друга и любимую девушку уже искренне простил.
Очень, очень стебный Гортензио.
Выход под окно любимой Бьянки. Длинный парень-ухажер, сильно напоминающий кардинала Ришелье в советском фильме, - молодой Иржи Килиан.
Ухаживание за любимой Бьянкой под предлогом "ах я весь такой учитель пения".
Финал, где мужики в полном соответствии с Шекспиром подзывают на спор своих жен - здесь Медсена и Килиана женили на женщинах свободного поведения, вот они их и пробуют свистнуть благоверных к ноге.